Рабыня страсти

— Али Хассан, тот, кто был любовником Хатибы еще до свадьбы, ворвался в Алькасабу Малику со своими людьми. Они не вошли в город открыто, но прокрались, как шакалы, под покровом ночи. Они перекрыли один конец улицы, оставив другой для отступления. Разбойники пришли пешим ходом. Затем ворвались в ворота дома, удавив стражников. Они хорошо выбрали время — вся семья была в сборе, за исключением моего господина Карима. Все праздновали день рождения господина Айюба. Были зверски умерщвлены все: он, двое его жен, их дети, а также господин Джафар, его жены и дети, старый князь, госпожа Музна и супруг госпожи Иниги Ахмед. Госпожа Алима погибла последней, но успела втолкнуть меня и маленького своего внука, сына Иниги Малика, в кабинет. Я спрятал мальчика под одеждой и зажал ему рот ладонью, а сам глядел в замочную скважину на их бесчинств «… Потом Али Хассан направился прямиком в покои, где, тесно прижавшись друг к другу, стояли Инига и Хатиба, дрожа от ужаса.» Шлюха! — вскричал он, обращаясь к Хатибс. — Ты ведь клялась, что не станешь носить ребенка от другого!«Глаза его были совершенно безумны — по крайней мере, так мне показалось. Он попытался оторвать се от госпожи Иниги, но безуспешно. Тогда он протянул свою грязную руку и потрогал золотые косы Иниги, на губах его появилась злая усмешка. Я все, все видел из моего укрытия!» Ты предала меня, Хатиба!«— вскричал он. Она же отвечала с достоинством:» Видно, ты недостаточно сильно любил, чтобы бороться за меня, когда на твоих глазах отец мой отдавал меня другому! Мой долг — носить и рожать супругу детей, Али Хассан!«Ох, госпожа моя Зейнаб, эти слова привели Али Хассапа в сущее бешенство! Он оторвал, наконец, Хатибу от госпожи Иниги, намотал ее волосы на руку и одним взмахом кинжала перерезал ей горло. Хлынула кровь, обагрив одежды Иниги и платье самого Али Хассана. Бедная госпожа Инига окаменела от ужаса, ведь на ее глазах убиты были муж, мать, вся семья… Она стояла беспомощная, не в силах даже закричать — а этот дьявол сорвал с нее одежду и вынес ее вон, а дружки его прихватили уцелевших молодых рабынь. Все это время, показавшееся мне вечностью, я прождал в кабинете, прижимая к груди малютку, сына госпожи Иниги. Я слышал, как эта разнузданная орда разгуливала по всему дому, хватая все, что попадалось им на пути, — но вот все стихло. Наконец, я выбрался из своего укрытия. Измученный малыш уснул, хвала Аллаху, — и потому не видел разгрома, учиненного негодяями в доме. Али Хассан и его люди уже к тому времени покинули дом. Они ускакали на жеребцах из княжеских конюшен — причем брали лишь лучших животных, могу добавить… С маленьким Маликом на руках я побежал прямо к главе городского совета и рассказал ему все. Женщины взяли у меня дитя, а я вернулся в дом в сопровождении членов совета. Вид ужасающего разгрома буквально потряс их. Тотчас был послан гонец в Себту к господину Кариму. К тому времени, как он воротился, мы уже схоронили мертвых, смыли отовсюду кровь… Но все же ржавые пятна остались на дворовых плитах… Когда Кариму поведали о разыгравшейся тут трагедии, он словно оцепенел. Никакими силами мы не могли вернуть его к жизни.

Он ничего не ест. Практически не спит. Просто сидит, уставясь в одну точку.

— А городской совет послал гонца к калифу… — заключила Зейнаб. Она еще не вполне осознала, сколь ужасная трагедия обрушилась на ее возлюбленного Карима. — А Инигу… Инигу нашли, Мустафа? Наверняка ведь послали воинов вдогонку Али Хассану!

— Злодейское убийство семьи Карима — далеко не первое на совести этого бандита. Он умертвил и Гуссейн-ибн-Гуссейна с семьей. Он среди горцев слывет самым могущественным и жестокосердым. В Малике нет армии… До , недавнего времени в ней просто не было нужды. В Аль-Андалус царит мир…

Зейнаб ясно видела, что и по сей час Мустафа глубоко страдает. Али Хассан поразил в самое сердце и оставшихся в живых…

— Разве никто не освободил Инигу, не отомстил?! — вновь спросила она. — Ведь если Инига осталась жива и Али Хассан только пленил ее, она может до сих пор быть жива! Необходимо ее разыскать, освободить…

— Никто не станет ее разыскивать, госпожа. — с грустью , промолвил евнух. — Когда Али Хассан уносил ее, то сомнений в его намерениях не было: он собрался надругаться над нею. Теперь она опозорена — и пусть лучше остается в его руках.., если она еще жива.

— Да что ты несешь? — взорвалась Зейнаб. — Ведь ребенок Иниги уцелел! Маленький Малик потерял отца. Неужели он должен лишиться и матери? Карим этого не допустит!

— Малик-ибн-Ахмет отослан в семью отца, теперь он принадлежит им. Они вырастят из него достойного человека. Он так мал, что не будет помнить ни отца, ни мать. В сущности, малыш ничего не потерял…

— Как ты думаешь, госпожа, здесь по ночам бродят привидения? — спросила вдруг Ома на их родном наречии. — Не знаю, как смогу я спать спокойно в доме, где стольких людей убили в одночасье! — Девушка вздрогнула:

— Мне уже слышатся отчаянные женские вопли…

— Согласна… — сказала Зейнаб подруге. Потом повернулась к Мустафе: