Эрих Фромм

Ради любви к жизни

Павел Гуревич. В любви человек хочет стать богом

(об Эрихе Фромме)

У Фромма есть книга «Искусство любить». Она посвящена любви как специфически человеческому чувству. Может ли такой философский очерк, написанный несколько десятилетий назад, заинтересовать современного читателя? На книжный рынок выброшены сотни изданий об эросе и сексе. Многие обнаружили обостренное, пытливое отношение к физиологии, к технике секса. И вот размышление о духовной стороне любви… Не отдает ли викторианством, унылой архаикой?

Фромм понимал любовь как универсальное чувство. В нашем сборнике помещена другая работа Фромма — «Во имя любви к жизни». Автор полемизирует прежде всего с Фрейдом, но его стрелы достигают и современной традиции, которая абсолютизирует эротику, телесность, секс и глумится над романтикой любви. Но речь идет вовсе не о противостоянии здоровой чувственности и одухотворяющей сентиментальности. Американский философ рассматривает любовь как универсальное чувство, которое раскрывает человека во всем богатстве присущих ему физических и духовных свойств.

Фрейд видел в любви выражение или своеобразную сублимацию полового инстинкта. Он рассматривал половое влечение как результат мучительного напряжения, химического по своей природе, которое требует разрядки. Австрийский психиатр подчеркивал, что факт половой потребности у человека и животного биологи выражают в биологии тем, что у них предполагается «половое влечение». При этом допускают аналогию с влечением к пище и голодом. Соответствующего слову «голод» обозначения не имеется в народном языке; наука пользуется словом «либидо»[1].

Фромм возражает против такой концепции, согласно которой цель полового влечения — снять мучительное напряжение. Такой взгляд был бы оправдан, отмечает он, если бы половое влечение действовало на организм точно так же, как голод и жажда. С этой точки зрения половое влечение подобно зуду, а половое удовлетворение состоит в устранении этого зуда. По мнению Фромма, если встать на такую точку зрения, то идеальным способом полового удовлетворения был бы онанизм.

Фрейд действительно оставляет в стороне психобиологическую сферу сексуальности — противоположность мужского и женского — и желание преодолеть эту противоположность в соединении. «Общепринятая теория полового влечения, — отмечает он, — больше всего соответствует поэтической сказке о разделении человека на две половины — мужчину и женщину, стремящихся вновь соединиться в любви…»[2].

Фрейд исходил из патриархальной установки, согласно которой сексуальность — по существу мужское начало. «Удивительно большая часть навязчивых действий в виде скрытого повторения и модификации восходит к мастурбации, которая, как известно, этим единственным сходным по форме действием сопровождает самые разнообразные формы сексуального фантазирования»[3]

.

По мнению Фрейда, либидо имеет, как правило, «мужскую природу» независимо от того, у мужчины или у женщины оно возникает. Австрийского психиатра часто критиковали за пансексуализм. Фромм же спорит с Фрейдом вовсе не по поводу того, что тот переоценил роль секса. Фрейд сделал, по мнению Фромма, лишь первый шаг к раскрытию значения страстей между людьми. В соответствии со своими философскими установками он объяснял эти отношения физиологически.

Фромм же сознательно выделяет биологический и экзистенциальный аспекты человеческого общения. Он подчеркивает, что постоянное и напряженное удовлетворение чисто физических потребностей не приносит счастья. Оно порождает фрустрацию. Более того, именно личностное, духовное начало содействует более полному раскрытию эротики и секса. Это не столько полемический вывод, сколько итог обобщения обширнейшей эмпирики.

Но прежде чем говорить о человеческих потенциях, надо, судя по всему, ответить на вопрос: в чем проявляется сущность человека. В философской литературе понятия «природа» и «сущность» часто употребляются как синонимы. Однако между ними можно провести концептуальное разграничение. В принципе под «природой человека» подразумеваются стойкие, неизменные черты, которые присущи человеку разумному во все времена, независимо от биологической эволюции и исторического процесса. Несомненно, человеку разных эпох присущи какие-то общие задатки и свойства, которые выражают его особенность как живого существа. Раскрыть эти признаки — значит выразить человеческую природу. Но задача эта крайне сложная.