Ради мира на земле

Партизанский театр шел лесными тропами от села к селу, от лагеря к лагерю. Крепла его слава и… дошла до фашистов. В немецких гарнизонах говорили, что к партизанам сбросили на парашютах московский ансамбль песни и пляски. Сопровождает его в поездках по зоне высокое партизанское начальство. Разведка донесла о реальной угрозе выхода частей на охоту за театром. Потому-то, уходя «на гастроли», артисты брали с собой увеличенный боезапас и спать ложились, держа в руках оружие.

Это была трудная работа. Многокилометровые марши, а потом выступления, да еще и вечера отдыха…

«В памяти у меня сохранился один из «вечеров отдыха», по-моему, в отряде имени Ворошилова.

В просторной хате на припечке горит, потрескивая, лучина, в красном углу сидит Васька Бегун и, склонив к мехам голову (от усталости), играет вальс. Лучина то притухает, то разгорается. И в этом постоянно меняющемся освещении кажутся странными кружения пар, блестящие от возбуждения глаза, улыбки на лицах. Необычность картины усиливают автоматы за спиной у многих танцующих. Рядом со мной на лавке сидит Ананьева. Она вконец измучена дорогой, исполнением обязанностей ведущего в программе, крепится. К ней подходит высоченный парень в кубанке набекрень. Галантно кланяется и подставляет даме руку кренделем. Вздохнув, Анна Степановна вдруг задорно вскрикивает: «С удовольствием!» — и идет танцевать.

Да, она была неутомима. В наших путешествиях по самым гиблым местам садилась в повозку только тогда, когда ехали все. Мы ни разу не видели ее печальной, хотя знали: с самого начала войны она ничего не знала о судьбе своих детей, мужа. Бывшая ткачиха, затем партийный работник, Ананьева всегда служила для других образцом силы духа и неистощимой энергии».

(Из воспоминаний Н. И. Сченсновича.)

Анна Степановна и после войны, когда узнала о гибели мужа, когда, наконец, разыскала детей, продолжала упорно трудиться. Орден «Знак Почета», которым она награждена недавно, венчает ее самоотверженный труд. В 1973 году получал я от нее письма из Серпухова. В одном из них она писала: «Очень хочется приехать в Челябинск, ведь у меня там друзья по прежней работе…»

Я. Д. КИМЕЛЬФЕЛЬД,

журналист, майор

В. Н. ВЬЮНОВ,

журналист, капитан

ЕЕ ПОЗЫВНОЙ — „СОКОЛ“

Почти неделю подряд шел проливной дождь. Аэродром раскис основательно. Мелкая травка на взлетной полосе скрылась под слоем воды. Замаскированные на краю аэродрома в маленьком березовом перелеске «ЯКи», задрав к небу остроносые капоты, сиротливо мокли под присмотром часовых.

В землянках, оборудованных под жилье, летчицы коротали долгие нудные часы. Лейтенант Пожидаева свернула угол-на-угол мелко исписанный бумажный листок, перегнула его еще раз, аккуратно вправила в образовавшийся пакетик узкую полоску бумаги. Получилась «треуголка» — фронтовое солдатское письмо. Вдоль конвертика химическим карандашом вывела: «Москва, Ново-Басманная, 12. Пожидаевой Таисии». Мысли были там, в Москве, где осталась сестра и трехлетняя дочурка, Иришка, и где начался ее путь в небо.

…Как-то работница модельного цеха литейно-механического завода Зоя Пожидаева вместе со своей подружкой Верой Тарасовой зашла в отдел кадров завода.

— А я вас разыскиваю, — навстречу им поднялась из-за стола Раиса Терехова. Она недавно без отрыва от производства закончила аэроклуб и теперь была летчиком-инструктором. — Подбираю группу девушек для учебы в аэроклубе. Знаю, вы увлекаетесь спортом, любите технику, хорошо стреляете. Хотите научиться летать на самолете?

И уже через несколько дней девчата слушали первую лекцию по аэродинамике. Нелегкое это дело — вечерами после работы изучать самолетовождение, теорию полета, конструкцию самолета и двигателя. Но жажда вырваться в небо была превыше всего, и Зоя вместе с подругами шла в аэроклуб, как на праздник.