Ради тебя одной

– Конечно, дорогой. Ведь ты уезжаешь не на другой конец света. У меня есть мобильный телефон. Если я почувствую себя нехорошо, мне нужно будет только нажать кнопку с цифрой «один». С Диггером мне не будет скучно. Езжай на работу и отвези Джейми в школу, иначе он снова прогуляет уроки.

– Ради бога, мама, он большой мальчик и сам знает…

– Пожалуйста, Сэм. У него и так достаточно проблем.

– Хорошо. Я отвезу его. Сок и минеральная вода в холодильнике. Я оставлю заднюю дверь незапертой, чтобы Лорен смогла войти. Прошу тебя, не включай плиту.

– Ладно, дорогой, – произнесла она с улыбкой.

Поцеловав ее в щеку, Сэм взял ключи, позвал Джейми и пошел на улицу.

* * *

– Линда?

– Джемма? Здравствуй, дорогая. Как мило с твоей стороны навестить меня.

– Я всегда рада вас видеть. Я умираю от жажды. Не хотите чаю?

– С удовольствием! Сэм не разрешает мне включать плиту. Я знаю, что сок и минеральная вода полезны для здоровья, но я так соскучилась по чаю.

– Дальше вы, наверное, скажете, что Сэм спрятал весь ваш шоколад, – поддразнила ее Джемма.

Линда закатила глаза:

– Даже не упоминай об этом. Он действительно его где-то прячет и выдает мне строго по норме. Один квадратик в день, не больше, поскольку шоколад содержит насыщенные жиры. Он настоящий тиран. Сказал: либо горький шоколад, либо вообще никакого.

– Но вы его любите.

– Не я одна, правда? – мягко спросила она, и Джемма чуть не уронила заварочный чайник:

– Линда, я не думаю…

– Не паникуй. Он этого не понимает, но если бы он только дал вам обоим шанс…

– Линда, он меня не любит.

– Кто? Сэм? Разумеется, любит. Он просто осторожничает. Не знаю, что между вами происходит, и это меня не касается, но после того, как ты уехала, он очень изменился. Стал таким же угрюмым, как после ухода его отца. Я думала, он пострадает немного и забудет тебя, но этого не произошло. Не переставай пытаться, Джемма.

– Вы о чем?

– Сэм!

На этот раз чайник выскользнул у нее из рук и ударился о край рабочей поверхности. Она облилась бы кипятком, если бы Сэм вовремя не схватил его за ручку и не отодвинул в сторону.

– Совесть нечиста? – спросил он.

Повернувшись, Джемма посмотрела на него:

– Какого черта ты ко мне подкрадываешься? Напугал меня до полусмерти!

– Подкрадываюсь? Это мой дом, и я имею полное право входить в него, когда захочу. И я не подкрадываюсь. Я просто тихо хожу.

Я не слышала, как ты подъехал.

– Я подумал, что на дорогах могут быть пробки, оставил машину на работе и пошел пешком. Заберу ее позже, когда пойду гулять с собакой. Ты хотела наливать чай или просто позировала с чайником для красоты?

Джемма была готова запустить им в него.

– Рона Рейнольдса выписали, – произнес на следующий день Сэм, стоящий в дверях кабинета Джеммы.

Она подняла на него глаза:

– Правда? Как у него дела?

– Хорошо. У него был микроинфаркт. Он, как и моя мать, принимает антикоагулянты, так что это твой пациент. Ему сделали баллонную ангиопластику, и он стал себя чувствовать значительно лучше. Он нуждается в регулярной проверке состояния здоровья. Полагаю, он сможет сам приходить к тебе на прием.

– Если нет, к нему домой будет ездить Ребекка. Откуда мистер Рейнольдс так хорошо тебя знает? Судя по тому, как он с тобой разговаривал, вы давно знакомы.

– Да, давно. Он живет неподалеку от нас. Однажды ночью я сорвал белье с их веревки и повесил его на макушку дерева в их переднем саду. Это было бы вполне безобидной шалостью, не будь это нижнее белье его дочери. Эми Рейнольдс была неразборчива в своих связях. О ее белье ходили легенды.

Джемма рассмеялась:

– Ты был с ним знаком до того случая?

– Лично нет, – усмехнулся он. – Но мы с Джеком и Эдом часто его видели с дерева, растущего за домом Тремэйнов, соседей Рейнольдсов. Мы часто на него забирались и наблюдали за окном ее спальни.

– Сэм! – возмутилась она.

– Ну и что? Нам было всего четырнадцать. Мы были детьми. Тогда мы и не думали о сексе. Это была всего лишь безобидная детская шалость.

– Ты не был таким безобидным, когда тебе было девятнадцать, – заметила она и тут же пожалела об этих словах.

– Не был, но это другое дело. Ты была моей женой, Джемз.

Джемз. Раньше он ее так называл, когда они оставались наедине.

На нее нахлынули приятные воспоминания о том времени, что они провели вместе. О его прикосновениях, его мягком голосе, нежности, страстности, которая потрясала ее.

Она тяжело сглотнула:

– Сэм, я…

– Все уже в прошлом, Джемма. Давай оставим это там. Мне пора. Увидимся.

Повернувшись, он направился к лестнице. Джемма прислушивалась к звуку его удаляющихся шагов. Того, что они потеряли, уже никогда не вернуть. При мысли об этом ей хотелось плакать.

Черт побери!