Радость, словно нож у сердца

– Прошу прощения, господин президент, – ответил командующий ВВС генерал, нервно взглянув на остальных за столом: главу Внутренней безопасности Дэниела Престера, старину Эстерхольма из ЦРУ, деятеля из АНБ, которого он никогда терпеть не мог, и Бена Меллика, который, казалось, изо всех сил пытается не улыбнуться. Генерал прокашлялся и попробовал еще раз: – У нас нет возможности его перехватить. На расстоянии около километра женский голос передает всем самолетам команду прекратить сближение, а если мы посылаем дроны ближе, то теряем над ними контроль, после чего их отшвыривают обратно. Сообщают, что вокруг корабля – силовое поле.

– Как в кино? Пусть тогда кто-нибудь, черт побери, запустит вирус инопланетянам в компьютер. Отключите их уже!

– Сэр, – подался вперед Бен Меллик, – мы не контролируем ситуацию. Только и всего. Да, в наше воздушное пространство вторглись. Да, корабль представляет собой точную копию «Хищной птицы» и, соответственно, несет оружие или, во всяком случае, нечто похожее на оружие.

– Он крыльями покачал, – сообщил аэнбэшник. – Что это, спрашивается, должно значить?

– Обычно – знак дружественного приветствия, – ответил ему генерал.

– Связаться с ними пытался хоть кто-нибудь? – вопросил Рэйн Кент, яростно вглядываясь в каждого по очереди. Лицо его было неестественно красным.

– На всех частотах, – ответил Бен. – Ответа никакого.

– А женский голос в наушниках пилотов?

– Просто требование не приближаться, – пояснил генерал.

– Акцент? – спросил аэнбэшник. – Русский? Китайский?

– Нет. Если меня спросят, то наш, среднезападный.

– Определенно среднезападный, – добавил Кеннет Эстерхольм. – Мы проанализировали записи, сравнили модуляции. Если быть точным, имеется легкий оттенок канадского.

– Опять эти канадцы!

– Однако сообщение одно и то же, так что это предположительно запись. Мы в общем склонны думать, что акцент добавлен намеренно, чтобы мы не переживали.

Президент шарахнул по столу кулаком.

– Не переживали? Я что, похож на человека, который не переживает? Если он взорвет здание ООН, нас же и обвинят. Черт побери, да нам полсотни стран войну объявят!

– Сэр, – заметил Эстерхольм, – никакого смысла в этом объявлении не будет.

– Это пока они не потребуют выплат по долгам, – глухо прорычал Кент. Помолчал, обвел взглядом присутствующих. – Все рассыпается на части. Я увольняю одного пресс-секретаря за другим, а разницы никакой. Сколько репортеров явилось на мое последнее президентское заявление? Трое. Из них двоим я лично приказал быть. На мои твиты вообще никто не реагирует – всем стало наплевать. – Он еще раз обвел всех взглядом. – Меня бы вот кто уволил. Меня это так достало, до того все достало…

– Сэр, – решился на реплику Бен Меллик, который в последнее время несколько осмелел, – нынешний год останется в памяти как самый важный год за всю историю человечества. И наши имена – во всяком случае, имена собравшихся в этой комнате – также останутся в памяти, а все, что мы говорим и делаем, будет изучать не одно поколение.

– Говорим и делаем? – На лице Рэйна Кента было написано явное недоверие. – Так инопланетяне нас не слушают! Они нас игнорируют! Всех мировых лидеров до единого! И НАСА! Где они, наши черные вертолеты, снующие туда-сюда? Где люди в темных очках с чемоданчиками? Парни в защитных костюмах? Прожектора, военные лагеря, блокпосты на каждом углу? Где наше кино? Я хочу наше кино, черт бы его побрал!

Дверь в конференц-зал открылась, внутрь быстрым шагом вошла вице-президент.

– Я только что разговаривала по телефону с Аделе Багнери, и она…

– С кем? – перебил ее Рэйн Кент. – Кто такая, черт ее возьми, эта Аделе Баг-как-ее? Та певичка с назойливыми песенками, которые никак из головы не выкинуть?

– Нет, господин президент, – ответила Диана Кей Прентис без малейшего намека на раздражение. – Аделе Багнери – это генсек ООН.

– А, прекрасно! Сейчас, сам догадаюсь – она убежища просит. Здание уже эвакуировали? Кто-нибудь, включите телевизор – нет, вон тот. Кен, ты включи – ага, молодец. Ни хрена себе, ну и толпа там собралась! А если эта штука сядет? Она же кучу народу подавит – вот ведь идиоты – почему полиция их не оттеснит?

Диана Прентис подошла к стулу и села.

– Они не эвакуируют здание. Они созывают чрезвычайную сессию.

Рэйн Кент скорчил гримасу.

– Снова слова. Слова, слова и слова. Одна болтовня, поскольку они тоже ни хрена не знают…

– С ними был контакт.

Президент осекся на полуслове.

Диана вдохнула поглубже и продолжила:

– Аделе на мобильник позвонила женщина с космического корабля. К слову, когда он помахал крыльями, это было подтверждение, что она та, за кого себя выдает. На борту корабля человек. Не инопланетяне – человек. Ее зовут Саманта Август. Канадская писательница-фантаст, которую похитили…

– В мае, – кивнул Кеннет Эстерхольм, перебивая ее. – Мы этот вопрос исследовали. И продолжаем.

– Она была гостьей на борту другого корабля, который скрывается на орбите. Но сейчас она на этом, новом корабле прибыла сюда, чтобы обратиться к людям Земли, и использует для этого трибуну ООН. Примерно через полтора часа.