Радость, словно нож у сердца

Через мгновение луч исчез, и внизу обнаружилась Саманта Август. Одетая чертовски элегантно, словно университетский декан или кадровик уровнем не ниже Уолл-стрит. Из оказавшихся поблизости микрофонов и вытянутых вперед мобильников донеслись возгласы журналистов, пытающихся привлечь ее внимание из-за охраняемого нью-йоркской полицией ограждения.

Саманта Август обернулась к ним, улыбнулась, сделала жест, приглашающий чуть-чуть подождать – потом достала пачку канадских сигарет и закурила.

– Ни хрена себе, – пробормотал Джоуи. – Величайший момент в мировой истории, а она перекур решила объявить.

Кинг-Кон сквозь истерический хохот все же сумел выдавить:

– Вот это яйца!

Писательница шагнула в сторону оператора Си-эн-би-эс и Черри.

– Что произошло после вашего похищения, мадам Август? Вас пытали? На вас ставили эксперименты? Держали в заточении? Ваш мозг под контролем?

– Обращались вполне прилично, – спокойно ответила та. – Не было ни пыток, ни заточения, ни, насколько мне известно, мозгового контроля – иными словами, с моим здоровым скептицизмом все в порядке. – Она сделала паузу, выпустила струю дыма, которую тут же унесло порывом ветра (в Нью-Йорке что, всегда ветер?), потом сказала: – И я здесь не с рекламным выступлением. Я намерена сообщить все подробности о Вмешательстве, которыми располагаю сама. И для максимально возможного числа людей по всему миру. – Она посмотрела прямо в объектив. – Так что не выключайте телевизоров. Я начну через пятнадцать минут.

Она отступила от камеры, докурила сигарету и стала озираться в поисках урны. Однако все урны от входа успели убрать.

Женщина-полицейский перешагнула барьер и взяла у нее окурок. Они что-то сказали друг дружке, Саманта рассмеялась. Помахала рукой странно притихшей толпе и зашагала вверх по ступеням.

Наверху ее поджидали две женщины в сопровождении секьюрити. Джоуи достаточно хорошо подготовился, чтобы узнать Генерального Секретаря ООН Аделе Багнери. Иранский хирург с британским образованием. Вторую он не знал.

Последовали рукопожатия, краткий обмен репликами, потом все развернулись и вошли внутрь здания.

– И это все? – изумился Джоуи.

– Все, что нужно, она уже сказала, – откликнулся Кинг-Кон.

– Черри не задала одного вопроса, ответ на который я хотел бы услышать, – заметил Джоуи, откидываясь (чуть-чуть) на спинку кресла.

– А именно?

– Почему она?

– Да ладно тебе, Джоуи, – недовольно фыркнул Кинг-Кон. – Фантаст. Ну, сам понимаешь. Книги. Начитанность. Идеи. Воображение. Мозги. А еще, блин, карьера видеоблогера, который сроду ни хрена не озадачивался чувствами всевозможных му…

– За языком следи!

– Извини, приятель. Я о чем? Крутая и сообразительная – все, что я хотел сказать. Всю жизнь размышляет и пишет про иные миры, про инопланетян и нас, и про нас и инопланетян. Про наше будущее, чувак. И у нее там вовсе не сплошной мрак. Ничего подобного всем этим давно надоевшим темным дистопиям, где все проваливается в п-п-п… во мрак, так, да?

– Никак не можешь без этого, приятель? Ого, глядите-ка, все каналы переключили картинку – мы сейчас в зале Генеральной ассамблеи или как она там называется. – Джоуи снова выпрямился. Вытянул из полной коробки на краю стола банку энергетика и откупорил ее. – Мальчики и девочки, сделайте-ка по селфи или что-то в этом роде. Оставьте себе память о том, где вы были, когда все посыпалось. Это стоит запомнить. Нравится вам оно или нет, ребята, но сегодня… изменится все.

– Аминь, – прошептал Кинг-Кон.

Глава 27

Есть ли что-либо лучше, чем находиться в командирском кресле межзвездного корабля?

Саманта Август

Коло стоял и смотрел на экран маленького телевизора. Людей в зале собралось больше чем когда-либо, во всяком случае, так сказал репортер. Еще он сказал, что переводчики не требовались, но все равно пришли. И однако, несмотря на собравшуюся толпу, шума почти не было – никто ничего не говорил и тем более не кричал, пока белая женщина с огненными волосами шла к трибуне.

Телевизор вынесли наружу из одного из зданий, но у большинства людей были телефоны с наушниками. У Коло не было. Телефон он потерял уже через несколько дней после того, как невидимая стена вытолкала его и его людей из лагеря. Он стоял посреди человеческой массы, крепко сжимая ладонь Ниилы.

Они находились на территории казарм Коббе в Зомбе, откуда еще чуть-чуть – и можно было бы разглядеть окруженный белой стеной огромный комплекс зданий, из-за которого все сюда и пришли. Солдат, который вынес телевизор, начал извиняться перед всеми и каждым еще до того, как его воткнули в сеть и включили. Картинка плохая, говорил он. И сигнал все время пропадает, добавлял он. Однако изображение на экране было настолько четким, что телевизор казался ящиком с маленькими человечками внутри, звук же был такой чистый, что Коло расслышал, как белая женщина, встав за трибуной и закончив подстраивать микрофон, негромко вздохнула.