Рагу из зернистой икры

Я почувствовала, как в моих глазах зажегся огонь. Я послала Вал. Евгу ослепительную улыбку. План! Мне необходим надежный план. Что ж, я продумаю его, когда останусь одна, этой ночью. И, возможно, завтра уже претворю в жизнь. Ри продолжала фальшивить. Она ничего не заметила. Я поклялась себе, что совершу абсолютно все, чтобы сделать это, чтобы Вал. Евг стал моим. А тогда… тогда уже можно будет подумать о будущем. Потом. Когда я смогу его завоевать. А я сделаю это, в этом я абсолютно уверенна!

33

«Киреев, ФСБ».

Он положил листок бумаги фамилией вверх. Даже хмыкнул от восторга — ФСБ, ничего ж себе! Интересоваться его скромной персоной… Ну надо же!

Посреди захламленного стола, заваленного ворохом всевозможных бумаг, этот листок смотрелся инородным телом — как айсберг. Может, потому, что не было рядом с ним таких красивых, чистеньких, аккуратненьких бумажек! Да еще с надписью ФСБ. Телефон (старенький допотопный аппарат) зазвонил, но он не обратил на него никакого внимания. Телефон не замолкал, взрываясь ревом каждые пять минут. Тяжело вздохнув, он переложил две папки на столе (одну вверх, другую — вниз, и с тоской уставился на папку, которая находилась внизу. С делом, которым ему так хотелось бы заниматься. А не верхним! В той папке было много наработок, кажется, он вот-вот нащупал ключ, и… Двери в его кабинет распахнулись, и на пороге возникла внушительная фигура его начальника.

— Ты ехать собираешься или нет? Что с тобою?! Очнись!

— Да, конечно… только вот… а можно, я не поеду?

— А кто поедет?

— Ну…

— Слушай, мне твои идиотские выходки стоят поперек горла! Еще одна такая вот штучка — и можешь прощаться с работой! Хватит! Здесь тебе не детский сад, чтобы издеваться над людьми! И я здесь не подтираю сопли у разных придурков, а занимаюсь важными делами! Если ты сейчас не поедешь на этот обыск, то очень пожалеешь…

— Но у меня есть важные наработки по делу Веллер!

— Понимаю, с моделями работать приятнее. Но на обыск ты все равно поедешь! А если нет, то… — начальник сделал совсем свирепое лицо. Спорить не приходилось. В их отделе люди не задерживались. На такой паршивой работе не хотел работать никто. Это только в дурных сериалах работа следователя представлялась сплошной романтикой. На самом деле это была скукотища и сплошные бумажки, бумажки, писание которых вполне способно было любого загнать в гроб. А дела, которые попадались все время, были еще тоскливее любых бумажек.

В отделе его не любили, и он отдел не любил. Некоторые считали мальчишкой, некоторые — наглым выскочкой. Он не писал бумажек (за что получал вечные выговоры), постоянно грубил, и летом, и зимой не вылазил из вечной кожаной куртки, достаточно рванной и грязной. К тому же он был больше похож на бригадного, на бандита, чем на мента. И, самый главный его недостаток, из-за которого (он знал) доживает в отделе последние дни — он не брал взяток. Собственно, именно взятками жил отдел. Начиная от мелочи, по 10–20 долларов, и заканчивая астрономическими суммами. Взятки брали абсолютно все — начиная от «одалживания» дежурно бригады для запугивания должников (бригада ментов приезжала в три часа ночи на квартиру к должнику, выволакивала всю семью из квартиры, бросала лицом в пол и пугала до смерти. За такую «работу» ребята из дежурной бригады получали по бутылке и бесплатное развлечение, а начальник, их пославший, и небольшую сумму денег) и «снятия» судимости или прохождения как свидетеля для выезда на ПМЖ за границу, и заканчивая делами настолько крупными, о которых даже не принято было говорить вслух.

Он никогда не занимался такими делами, а потому знал, что доживает в отделе последние годы. И не уволили его только потому, что в отделе не хватало людей. Но нагружали его больше всех остальных. Каждый вел по несколько дел сразу, а он вел дел больше всех остальных. В данный момент у него в производстве находилось 7 дел, 2 из которых были почти закрыты. Это одна квартирная кража и торговля наркотиками (подозрительная квартира — притон). Не раскрытые дела были: ограбление пивного ларька, пьяная драка двух бомжей — собутыльников (третий тоже там был, и его нужно было вычислить), убийство трех жертв в продовольственном магазине в Подмосковье (ему дали это дело из-за места прописки одной из жертв — Литовченко, его район), убийство модели на показе в ночном клубе с помощью крема и, наконец, убийство модели Элеоноры Веллер.