Рагу из зернистой икры

Убийство Веллер попало к нему по ошибке. Обычно ему не давали такие громкие и прибыльные дела. В деле Веллер были замешаны известные и богатые люди, вокруг существовала постоянная газетная и теле шумиха, словом, это было не то дело, которое ему могли дать. Но оно все-таки попало к нему — просто потому, что все были настолько загружены, что некому было его брать (те, кто обычно брали такие дела, отказывались категорически — у них оно было бы 8, 9 или даже 10 по счету). Он же недавно освободился, закрыл несколько дел сразу и дело Веллер дали ему. Теперь же, вместо того, чтобы заниматься наработками по самому значительному своему делу, он был вынужден ехать обыскивать квартиру двух дур, давших себя зарезать какому-то маньяку.

Дело Балиновой и Литовченко его раздражало. Это было глупое, и даже тупиковое дело. И хоть в СИЗО уже сидел мальчишка, которого взяли за эти убийства (мальчишка, влюбленный в Балинову еще со школы), но он-то знал, что мальчишка не виноват. Две шлюхи, решившие устроить модельное агентство в снятой квартире. Две шлюхи, статистки на киностудиях, мнящие себя кинозвездами. И третий, в компании вместе с ними — мужик, которого всего неделю как выпустили из тюрьмы. Он сидел где-то в Сибири за ряд вооруженных ограблений в разных городах, мотал целый срок — 12 лет.

Отсидев 12 лет в зоне, вышел, приехал в Москву, где друзья по зоне (или друзья-авторитеты) одели его во все новое и дорогое, и, очевидно, познакомили его с Литвиненко, в квартире у которой он жил несколько дней. Похоже, у них завязался роман. Литвиненко повезла его к своей подруге Балиновой, где все трое устроили настоящую оргию: все напились, зэк потрахался с обоими, а после этого их всех прирезал маньяк. Паршивей такого дела ничего и не придумаешь! Самое гадостное дело — из всех. Ищи теперь этого маньяка — если это действительно был маньяк… А если нет…

Существовало, правда, одно очень интересное обстоятельство. Оно было стоящим, но как использовать его, он еще не знал. Дело в том, что этот зэк никогда прежде не было в Москве. Жил он в Ленске. Там же был прописан. В том же регионе (начиная с Ленска) он совершил ряд вооруженных ограблений в банде. Банда вся была местной. Зачем же после освобождения он приехал в Москву? К кому он приехал? Остановился он в гостинице, номер в которой был оплачен одним авторитетом средней руки. Этот авторитет никогда прежде не имел с зэком никаких дел, не был связан и с сибирским регионом делами. Но он оплатил гостиницу, купил новую одежду, пригласил на вечеринку в ресторан, где зэк познакомился с Литвиненко, а потом и переехал жить к ней. Почему? Зачем? Ради каких интересов?

Авторитет был допрошен. Он показал, что к нему обратились личные (не деловые) друзья из Сибири с просьбой устроить одному человеку экскурсию по Москве. Якобы этот человек всегда мечтал увидеть Москву, но за 42 года (зэку было 42 года) ему не довелось. Вот они и просят его принять. Из уважения к друзьям он оплатил номер в гостинице, купил приличную одежду и развлекал, водил по московским ресторанам. Вот, собственно, и все. Никаких деловых связей не было и быть не могло. Простое одолжение друзьям.

Разумеется, слова авторитета проверили. Но проверка подтвердила все полностью. Он не лгал. Он действительно не имел с зэком никаких деловых связей. Но это и было загадочным обстоятельством: невозможно было поверить в то, что зэк приехал просто так. Зачем он приехал? Для чего? Для какой цели? Нутром он чувствовал: стоило выяснить эту цель, и дело можно было бы закрыть. Думая так, он поехал на обыск.

Обыск считался самым обычным, рядовым. Все знали, что не найдут ничего особенного. Обыск в квартирах Балиновой (в Подмосковье) и Литвиненко (в Москве) уже был. И ничего не дал, только в квартире Литвиненко обнаружили старые вещи зэка (оно и понятно, он там жил). Теперь предстояла очередная галочка в протоколе, ради которой и взломали дверь. Разговорчивая старуха-соседка была в числе понятых. В этот раз она больше молчала — очевидно, ее перепугала формальная процедура обыска. Второй понятой была какая-то тощая девица в джинсах с цыплячьей шеей, удивленно щурившая глаза с мохнатыми от туши ресницами. Меблировка квартиры была стандартной, и уже через час работы следственной бригады стало ясно, что они ничего не нашли и в квартире действительно ничего нет.

Не было обнаружено ни личных вещей, ни бумаг, ни фотографий, ни визиток, ни каких-либо документов. В квартире не было ни постельного белья, ни продуктов — пустой холодильник в кухне был отключен. В ванной не было ни полотенец, ни даже мыла, а саму ванну покрывал такой слой пыли, что становилось ясно: в последний раз ванной пользовались как минимум год назад. Квартиру снимали не для того, чтобы в ней жить.