Районы

Два почти синхронных кивка меня полностью удовлетворили. Хотя легкая тревога никуда не ушла. Одно дело — способность Мортиры и совсем другое автоматная пуля. Последняя все же чуть побыстрее. Не знаю, справится ли Безопасник. Сюда бы Гром-бабу с ее Телохранителем или Алису с Кровавым кругом. Однако чего не было, того не было.

Заодно я посмотрел на заполненность артефакта после применения Дождя. Посмотрел и офигел. Опять чуть в минуса не ушел.

Артефакты Культа

2/6

Текущая заполненность живой энергией — 27 %.

Благо, мне вроде как артефакт и не будет нужен, если все пройдет по-тихому. А на это и делалась основная ставка.

— Валькирии! — почти прокричал я. — Меня зовут Шипастый! Я глава группировки, или дружины, как называет нас Голос, которая живет у Парка.

С каждым словом я делал небольшой шаг к центру двора. По моим прикидкам, сейчас в меня уже можно выстрелить практически с любой квартиры. Кстати, я ощутил защиту Безопасника, напоминающее мокрое пальто, которое ты напялил прежде, чем принять душ в квартире любимой женщины. Однако при этом стесненности в движениях я не чувствовал.

— Я предлагаю вам капитулировать! — громко и четко продолжал я. — Все сдавшиеся женщины будут отпущены, включая вашего лидера, Матерей и Нянек.

— На каких условиях? — крикнул кто-то из открытого окна. И тут же спрятался. Это была явно не Монашка.

— На нескольких, — уклончиво ответил я. — Мне нужна будет гарантия нашей безопасности. Но об этом я буду говорить лишь с Мо… вашим лидером.

Ответом мне стала гробовая тишина. Ну да, переговорщик я тот еще. Чему и рожа способствовала. Тем более после боевой трансформации я сейчас походил на бомжа в рванье. Хотя, из-за обширных дыр в одежде, валькирии могли разглядеть то, чего им давно не хватало — свободу, равенство и братство. Правда, пока в весьма вялом состоянии. Возможность быть убитым в любое мгновение как-то не особо заводила.

— Вы слышали Голос, — предпринял я новую попытку. — Нам нельзя и дальше убивать друг друга. И нужно помириться. Так сказал Голос. В противном случае мы возьмем вас в осаду и станем брать в плен тех, кто попытается выбраться из окружения. А когда уже Голос даст добро, то начнем убивать. Этого ли вы хотите?

Я красноречиво промолчал, разглядывая окна. И неожиданно для себя увидел в одном из них серьезную мордашку совсем еще девчонки. Лет девятнадцать, может, чуть больше. Она даже не попыталась спрятаться, столкнувшись с моим взглядом. Лишь угрюмо смотрела мне в глаза. Внутри заворочалось нечто мерзкое, противное. Я даже не сразу понял, что это. Совесть. Однако отступать было уже поздно.

— Всего этого можно избежать, если мы договоримся!

Как пелось в песне: «А в ответ тишина». Я постоял для верности еще пару минут, а когда собрался уже возвращаться к своим, тихонько скрипнула одна из подъездных дверей. Сначала показался высунутый перед собой ствол, а следом одна из валькирий. Вскоре она выбралась, неумело целясь в моем направлении и вроде как ожидая других. Дура, хотя бы на колено присела. Автомат так и водит, словно пьяный на ветру, который пытается нарисовать на снегу свое имя.

Но я не ошибся. Следом появилась еще одна из валькирий с АКС-74У, а после, матерь божья, в смысле нет, не божья, просто Матерь. Та самая Благостыня. Еще не старая, явно младше меня, однако потерявшая форму, с одутловатым лицом и висящими щеками. Про сиськи я вообще молчу. Благостыня почему-то надела тонкую хлопковую сорочку, чтобы лишний раз продемонстрировать свои сложенный на животе бюст. В довершение ко всему нижняя губа у нее была оттопырена, что создавало эффект постоянного удивления.

А вот уже за ней выбралась моя старая знакомая. Монашка уже не блистала своей непорочной, ослепительной красотой. Обычная женщина, эдакий серый чулок, без подруг, интересов, скучающая на ненавистной работе. Как правило, такую никто не замечает.

Если повезет, то она тихонечко стареет, заводит домашнее животное, иногда не одно, потом так же тихонечко дряхлеет, умирает и несколько дней разлагается в квартире, пока соседи не почувствуют запах, а добрые животные окончательно не обглодают лицо.

Если не повезет, то к концу жизни такая тетка становится полоумной старушкой, которая мажет в подъезде ручки говном и считает, что соседи сверху ее облучают. Но Монашка попала сюда. И не могу сказать, что этим сделала лучше для своих же подопечных.

— Приветствую, — легонько кивнул я.

Улыбаться и делать радостное лицо, мол, только и жил моментом, чтобы встреться с ней, я не стал. Несколько часов назад мы убивали ее людей. Еще раньше подобное она пыталась сделать со мной. А если спросить, думаю, и у Молчунов найдутся претензии к Монашке.

В общем, лицемерить я не стал. Оставил подобное для более опытных политиков. Просто жестом пригласил лидера валькирий приблизиться ко мне. Ее два бедных телохранителя (Благостыня не в счет, у нее даже оружия не оказалось) пытались разорваться. Они попеременно водили стволами, пытаясь прицелиться то в меня, то в замершую в проеме небольшую армию.