Районы

Монашка говорила, что в третьем подъезде «П»-образного дома у них основная несколько холодильников и кладовых. Думаю, там и лежит большая часть еды. Шутка ли, прокормить почти сорок человек. Я даже отправил туда пару бойцов. Но не для того, чтобы выделить валькириям положенную им пайку для переселения. А скорее, чтобы отвести подозрения.

Потому что все это время я неторопливо ходил взад-вперед. И когда два Молчуна скрылись в подъезде, я по чистой случайности оказался довольно далеко от столпившихся валькирий. И именно тогда дал знак «своим».

Две выстроенные шеренги, вроде стоявшие без всякого порядка вдруг ожили. Первая линия присела на одно колено, подняв предусмотрительно снятое с предохранителя оружие. Стоящие за ними тоже вскинули автоматы, целясь в валькирий.

Внутри меня бесновались ангелы, кричащие, что это обычные безоружные женщины. Однако орда демонов быстро подавила их. Это не женщины, а воины. Они представляют опасность, пока живы. Они убивали людей и будут это делать, как только представится возможность. И единственный способ обезопасить себя — уничтожить их.

— Нет, Шипастый. Ты не можешь. Ты обещал! Подумай, что Голос с тобой сделает? — затараторила Монашка, понимая, какой оборот принимает дело.

Я посмотрел на нее взглядом уставшего от всего этого дерьма человека. Человека, который понимал цену словам в этом Городе. И знал, что существует лишь хитрость и сила, которые ломают все остальное. И что договоренности тут зависят только от человека, их давшего. А на самом деле стоят не дороже человеческой жизни.

Однако сказал я совершенно другое.

— В жопу Голос. Огонь!

Глава 26

Валькирии падали подобно срезанным бутонам роз, попавшим под ножницы разгневанного садовника. Я смотрел на испещренные крохотными свинцовыми солдатиками смерти тела, сжав зубы с такой силой, что заныла челюсть. Видел, как рухнула на бок молодая девчушка, смотревшая не так давно на меня из окна. Она уже не моргала, но при этом взгляд ее был удивительно живой, наполненный какой-то цельностью и внутренним содержанием. И еще в нем читалось недоумение. Будто бы девчушка упрекала меня: «Ты же обещал».

Я смотрел на смерть жалкой горстки беззащитных женщин и по спине бежала обжигающая волна холода. В моих руках не было оружия. Я не нажимал на спусковой крючок. Но вместе с этим именно я сейчас убил всех их.

Монстр. Чудовище. Достойный житель Города. Выпестованный Голосом, я искренне считал, что мои поступки самостоятельны. Короткая мысль поразила до глубины души. Моей черной, почти превратившейся в золу души. Может, именно этого Голос и добивался, заявив о перемирии? Чтобы я воспротивился ему. А после хитростью собрал сюда всех валькирий и перебил их, как скот. Теперь же владетель этого Города удовлетворенно потирал руки, глядя, во что превращается Шипастый.

Я смотрел на умирающих женщин и не мог отвести взгляд. Смотрел на их мучения, будто загипнотизирован и не понимал, что испытываю. Даже окутанный самой тьмой артефакт молчал, явно пораженный не меньше остальных. К такому его кровавые ритуалы точно не готовили.

Мне казалось, я знаю, что сейчас делает Башка. Тоже смотрит. Только не на погибающих врагов, а на меня. В голове прозвучали ее слова, ставшие пророческими: «В Городе можно найти очень многое, можно обрести невероятную силу. Только самое главное при этом — не потерять себя». Я не был уверен, что сейчас это произошло в полной мере. Однако знал и другое. Прошлый Шипастый так никогда бы не поступил. Он бы попросту не смог убить беззащитных людей.

Мой разум, готовый уже шагнуть за черту безумия, спасла, как ни странно, одна из валькирий. Не знаю, каким образом ей удалось уцелеть: слишком много соратниц стояло впереди, наша расстрельная команда проявила чудеса косорукости или просто помог случай? На войне бывало всякое. Я видел, как глупо умирали люди за линией фронта, и как из-под минометного обстрела выбирались полностью невредимые бойцы. У судьбы, как и у Голоса, имелось свое особое чувство юмора.

Валькирия между тем не оцепенела от происходящего вокруг ужаса. Она успела сообразить, войти в боевую трансформацию, отчего покрылась странным бурым наростом, а потом провалилась сквозь землю. В буквальном смысле.

Подобно акуле, которая устремляется к жертве, рассекая плавником волну, она рванула ко мне. Конечно. К кому же еще? Отследить ее путь можно было по взрыхленной почве, оставленной позади валькирии. Тоже мне «Дрожь земли», блин.

Я посмотрел на Блокиратора, но увидел лишь перепуганного мужичка, который уже опустил автомат и отрицательно мотал головой. Мол, извини, Шипастый, ничем не могу помочь. Не может или не хочет? Ну ладно, потом разберемся.

Когда твоей жизни угрожает серьезная опасность, в данном случае возможность быть погребенным гораздо раньше срока, организм мобилизуется, а вся рефлексия отходит на второй план. Посетовать на несправедливость жизни можно в уютной квартире за стаканом чего-нибудь горячительного. Заниматься подобным в условиях приближенных к боевым — вредно для здоровья.