Раиса, Памяти Раисы Максимовной Горбачевой

...Около 17 часов к нам постучал и быстро вошел в комнату Олег Анатольевич: "Михаил Сергеевич, на территорию прибыли машины - два "ЗИЛа" и "Волга". Приехали: Язов, Крючков, Бакланов, Ивашко, Лукьянов, Плеханов. Просят о встрече с Вами". Добавил: "Что у них за планы? Зачем приехали?" Михаил Сергеевич: "Взять под стражу. Передать требование - принимать никого не буду до тех пор, пока не будет включена правительственная связь".

Через несколько минут Олег вернулся с ответом: "Это слишком долго, говорят. Включение связи займет не менее 30 минут. Приехавшие просят о встрече сейчас". Михаил Сергеевич: "Подождут. Никаких переговоров вести не буду, пока не включат всю связь".

...В 17.45 связь была включена. Через 73 часа! Изоляция кончилась! Арест тоже!

Вошла Иринка: "В дом пытались пройти Плеханов и Ивашко. Остановил у входа Борис Иванович: "Приказ - никого не впускать. Будем стрелять!" Плеханов сказал: "Я так и знал... эти будут стрелять". Развернулись и ушли назад. Папа продолжает говорить по телефону".

Зашел Михаил Сергеевич. Спросил, как я себя чувствую. Сказал, что не стал разговаривать (несмотря на неоднократные попытки с их стороны) ни с кем из заговорщиков. Сразу переговорил с Борисом Николаевичем Ельциным: "Михаил Сергеевич, дорогой, Вы живы? Мы 48 часов стоим насмерть!" Переговорил с другими руководителями республик. Джордж Буш и Барбара передали мне привет, сказали, что три дня молились за нас. Показал записку, подписанную Лукьяновым и Ивашко: "Уважаемый Михаил Сергеевич! Большая просьба по возможности принять нас сейчас. У нас есть что доложить Вам". Сказал: "Вообще я не буду принимать Крючкова, Бакланова, Язова. Не о чем мне теперь с ними говорить. Лукьянов и Ивашко... Может быть, приму - потом. Жду российскую делегацию".

...Прибыла делегация. Руцкой, Силаев, Бакатин, Примаков, Столяров, Федоров, депутаты, пресса... Все в доме. Снизу, с первого этажа, доносятся радостные, возбужденные голоса...

Попросила Ирину, чтобы ко мне пришли женщины, кто в эти дни был здесь, в доме с нами. Мы обнялись, всплакнули. Я поблагодарила их за все, что они сделали для нас и что разделили с нами.

Вошел Анатолий: "Михаил Сергеевич дал команду - собираться. Улетаем. Вещи пусть остаются. Их упакуют и отправят следующим рейсом, на котором вылетят все "наши москвичи".

22 августа, четверг

Форосскую резиденцию покинули в 11 часов ночи 21 августа. Перед глазами последнее впечатление: возбужденные, взволнованные лица "спасателей" и "затворников", как метко заметил кто-то, "новых советских зеков". Но теперь, к счастью, уже бывших.

Ксенечка в машине рядом со мной. Ссутулилась, прижалась: "Я боялась, бабулечка... Боялась, когда увидела людей с автоматами... Совсем испугалась, когда мама вбежала в комнату и сказала: "Быстро... собираемся... улетаем домой в Москву". Я так хотела спать!"

...За окном машины темень. Кончился арест, 4 дня назад оборвался наш отпуск. Оборвался вдруг, внезапно. Все последние годы Михаил Сергеевич по тем или иным обстоятельствам прерывал свой отпуск. Но так... Буду ли когда-нибудь еще в Тесели, на форосской даче? Быть не хочу. Как бы ни распорядилась судьба: будет Михаил Сергеевич Президентом страны или нет, останется форосская дача резиденцией Президента в Крыму или не останется. Слишком много нравственных и физических мук связано у меня с ней... Три года назад на волосок от смерти здесь была моя дочь.

Вылетели с аэродрома в Бельбеке, на самолете А.В.Руцкого. Расположили нас в отдельном, маленьком салоне. Михаил Сергеевич пригласил Руцкого А., Бакатина В., Силаева И., Примакова Е., Черняева А., Борисова И., Климова О., Голенцова Б. Настенка заснула на боковом сиденье около Ирины, Ксенечка, свернувшись, на полу. Но, как говорят, в тесноте, да не в обиде. Главное, все вместе.

...В этом же самолете летит Крючков, сидит в отдельном отсеке.

...Вели разговор, толковали обо всем, что произошло за эти дни в Москве, стране, в крымской резиденции Президента, что пережили, как пережили. Говорили о нашем времени, о людях в нем. Александр Владимирович рассказывал о защитниках Белого дома, как за 2 часа обучил людей держать цепь, об офицерах охраны, прилетевших с ним спасать Президента. Ни один из них не отказался, не остался в московском аэропорту, хотя знал о возможности трагического исхода полета. Вадим Викторович и Евгений Максимович рассказали, как они готовили текст заявления, с которым выступили 20 августа. Показали текст, я оставила его у себя: "Считаем антиконституционным введение чрезвычайного положения и передачу власти в стране группе лиц. По имеющимся у нас данным, Президент СССР М.С.Горбачев здоров. Ответственность, лежащая на нас как на членах Совета безопасности, обязывает потребовать незамедлительно вывести с улиц городов бронетехнику, сделать все, чтобы не допустить кровопролития. Мы также требуем гарантировать личную безопасность М.С.Горбачева, дать возможность ему незамедлительно выступить публично". Заявление это отказался подписать член Совета безопасности, министр иностранных дел СССР - Бессмертных А.А.