Райский пепел (СИ)

В древности верили, будто гибель в кратере вулкана сулит человеку бессмертие и почет, коими обладали только боги. По крайней мере, на это рассчитывал Эмпедокл Акрагантский, когда бросился в жерло вулкана.

В таком случае, я не хочу быть бессмертным, - удрученно покачал головой Коннор.

Юки вновь рассмеялся. Перепрыгивая через особенно широкие трещины, он зашагал прочь, с любопытством глядя по сторонам. Он давно хотел побывать в кратере вулкана Килауэа, славящимся своим лавовым озером, по окаменевшей поверхности которого в благоприятные дни можно совершить увлекательную прогулку. Коннор вновь пригляделся к алеющим разломам, нахмурился, но все же ступил на застывшие породы. К его удивлению, те не зашатались под ним как талые льдины, как он опасался – казалось, что они действительно вполне надежные. Но передвигаться Коннор предпочел с максимальной осторожностью, при этом стараясь поспеть за Юки.

Ты знаешь, что, по преданию, в этом кратере живет огненная богиня Пеле? Она управляет вулканами, приказывая им впадать в спячку на столетия или же, напротив, пробудиться и начать яростно извергаться, - говоря все это, Юки то и дело приостанавливался, но не затем, чтобы подождать Коннора, а чтобы присесть на корточки и заняться разглядыванием какого-нибудь ничтожного, на взгляд Ваалгора, предмета: грязи, камня, осколка лавового стекла, перьев пепла. – Когда-то гавайцы считали, что этот остров является «пупом мира». Наверное, отчасти они были правы.

Почему? – без особого интереса спросил Коннор, только ради того чтобы о чем-нибудь спросить.

Гавайские острова были образованы деятельностью вулканов, и, если считать подводную часть, выходит, что вулкан Мауна-Лоа, с примыкающим к нему Килауэа, и вулкан Мауна-Кеа – самые высокие пики мира. Их высота превышает десять километров и продолжает расти… - молодой человек, наконец, остановился. Задрав голову вверх, он залюбовался лазурным тихоокеанским небом, обрывок которого нависал над кратером. Отсюда можно было увидеть, как золотые солнечные лучи, врываясь в недра вулкана, скользят по темным и неровным стенкам кратера. Слышны были голоса птиц, эхом отдающиеся от этих стен и посвистывание ветра, словно бы играющего на каком-то причудливом музыкальном инструменте.

Юки сделал глубокий вдох, совершенно не обращая на резкий запах вулканических газов, и прикрыл глаза. Сердце его билось ровно, он был спокоен. Его ничуть не пугала огненная начинка каменного пирога, на котором он стоял – Юки мог волноваться там, снаружи, в том мире, который прочие люди считали безопасным и привычным – но, оказываясь буквально в объятиях древней и дикой природной мощи, он чувствовал умиротворение. Он был там, где должен быть.

«Юки…»

Он не открывал глаз, узнавая этот голос. Голос Акутагавы. Перед мысленным взором Юки исчезли стены вулканического кратера, вместо них вокруг растелились скалистые просторы индийской долины Парвати, откуда начинался святой путь в Кирганга, место, где бог Шива медитировал две тысячи лет. Они прибыли сюда, чтобы вдохнуть волшебного высокогорного воздуха и искупаться в целебных горячих источниках… Юки только-только закончил Брауновский, и, перед тем как он начал искать работу, они с Акутагавой уехали отдыхать.

Это была идея Акутагавы – путешествуя, заехать именно в то место. Вначале они инкогнито посетили различные культовые места, в том числе несколько буддийских высокогорных храмов. Юки был немало удивлен его интересом к этому религиозному течению, он всегда полагал, что Акутагава равнодушен к подобным вещам. Тогда он не знал о родстве своего возлюбленного с древним тибетским родом, и, помнится, немало повеселился, наблюдая за Акутагавой, стоявшего нос к носу с большой статуей медитирующего Будды и внимательно разглядывающего того. Юки даже тайком сфотографировал его так, хотя в храме была запрещена фото и видеосъемка. Помимо всего прочего, Юки так же с упоением занимался изучением попадавшихся на пути фумарол, сопящих как у берегов горных речушек, так и на гористых склонах. Ну а Акутагава все время был рядом, и валял дурака как только мог… Однажды им удалось на несколько часов избавиться от телохранителей и, отыскав укромное место, они уединились там с намерением присовокупить ко всем прочим впечатлениям и сексуальные утехи. Наткнувшись на трехметровую округлую впадину из известкового туфа, наполненную мутновато-белесой парящейся водой, Акутагава тут же изъявил желание залезть в нее:

«Юки!.. Гляди, сама природа приготовила нам горячую ванну. Давай-ка ее опробуем!» - сообщил Акутагава, сбрасывая с плеч рюкзак и скидывая следом потертую кожаную куртку, которую носил все время их путешествия. Эта куртка безумно нравилась Юки, в ней его возлюбленный выглядел не так как обычно – более неформально, более близко и понятно что ли… За курткой на каменистую почву, поросшую темно-зеленым мхом, полетел джемпер и футболка. Акутагава собрался залезть в источник!