Райское Местечко

Несмотря на то что желаемый результат поездки был достигнут, и достигнут довольно легко, у меня почему-то испортилось настроение. Мне даже стало немного жалко Шерра, получалось, что не очень-то жена за него и боролась. И потом, что-то в действиях Мелиссы мне показалось не совсем честным, что ли. Я подумал, что, может, она и меня тоже купила? Просто у меня была другая цена?

И вообще, что мы, простые люди и тэры, значим для селферов? Может, мы представляем собой ценность, как расходный материал, как средство для достижения их целей, какими бы они ни были? За последние дни я несколько раз наблюдал, как Мелисса легко и просто управляла поступками и мыслями людей, используя самые разнообразные приемы, от программирования встроенных процессоров, как на Марсе, до подкупа, как сейчас, здесь. Конечно, Мелисса объясняла мне, что все поступки селферов диктуются благом человечества. Но в этот момент я остро почувствовал, что мы действительно марионетки в руках опытных кукловодов. Наверное, правда и то, что без селферов-кукловодов нам, марионеткам, не выжить. Но хочу ли я сам стать таким кукловодом?

Погрузившись в размышления, я на какое-то время отвлекся от происходящего. К действительности меня вернуло появление в доме нового лица. В дверь стремительно впорхнуло удивительное существо.

— Привет! О, у нас гости! — произнесло нежным голоском невиданное создание.

— Это наша старшая дочь, Карина, она пошла по моим стопам, оканчивает балетное училище, и даже уже занята в спектаклях, — поспешил представить ее Шерр.

— Ах, зовите меня просто Карра! — сделав что-то вроде пируэта, воскликнула Карина.

Юная тигрица сильно отличалась от всех виденных мной раньше тэров. Она была альбиносом! Хотя нет, глаза у нее были ярко-голубые. А вот шерсть была белоснежной. Что это, генетические штучки или работа косметологов? Прямо спросить мне было как-то неудобно. И лицо. Это была уже точно не мордочка, а очень милое лицо, покрытое нежнейшей коротенькой белой шерсткой, с практически прозрачными усами, но зато с очень черными длинными-предлинными ресницами. Шерсть на голове была очень густой и довольно длинной и вилась крупными кольцами, в точности как у вчерашней дикторши канала Всемирных Новостей. Она была невероятно красива, эта юная тигрица. Или уже совсем не тигрица?

— Ну вот, Шерр, — сказала Мелисса, — теперь я познакомилась со всеми вашими детьми. Карина действительно удивительная красавица!

При этих словах Карина совсем не смутилась, только еще раз изобразила на месте танцевальное па.

— Теперь, когда все вопросы решены, мы с капитаном должны с вами попрощаться, нам пора улетать. Было приятно со всеми познакомиться. У вас прекрасная семья!

— О, мадам! Вы — на флаере? Куда вы летите?

— Карина, мы летим в Атлантику, юго-западнее Гибралтара. А в чем проблема?

— Мадам, я опаздываю! Мой друг ждет меня в Париже, мы собрались с ним на концерт в Олимпию! Меня задержали на репетиции, и теперь я боюсь не успеть! Мне надо попасть в Москву, к рейсу на Париж, и я не успеваю даже переодеться, — и Карина показала на свой спортивный джинсовый комбинезончик, очень симпатичный, — не могу же я в нем пойти в Олимпию! Вы не могли бы подбросить меня до московского Западного Порта? Это не так далеко.

— Карина, иди спокойно переодевайся. Мы подбросим тебя до Парижа. Где тебя будет ждать твой друг?

— В Центральном Порту, он, наверное, уже там. — Карина хихикнула.

— Мэм, — жалобно пророкотал Шерр, — вы обещали…

— Шерр, я помню. Алекс, иди потихоньку к флаеру. Карина, переодевайся и тоже приходи на площадь. Мы с Шером будем минут через двадцать, у нас есть еще дело. Фирра, ребята, до свидания. Успехов вам!

Я тоже попрощался с юношами и с хозяйкой, все еще пребывающей в состоянии мечтательной задумчивости, и вышел на улицу.

Сворачивая на аллею, ведущую к центральной площади поселка, где мы оставили наш флаер, я увидел, что Шерр несется огромными скачками по тропинке, вьющейся между сосен и пальм, к холмам, поросшим редким лесом, а Мелисса на пару метров опережает его, делая гигантские плавные прыжки, отталкиваясь от земли лишь изредка, чтобы скорректировать направление следующего прыжка-полета. В ее прекрасном беге не было ничего человеческого, ничего привычно-земного, но это меня не удивило, потому что я уже знал про встроенные антигравы селферов. Через несколько секунд Мелисса и Шерр скрылись за поворотом тропинки.

«Именно это Шерр и называл „побегать“, — подумал я. — Интересно, куда это они побежали?»

«И только ли „побегать“ жаждал Шерр? Что это он лизал ее все время своим противным длинным розовым языком? И она, между прочим, его не останавливала», — подала свой голос ревность, выбравшаяся из того дальнего уголка сознания, в который я с таким трудом ее загнал, возвращаясь с Марса. Ревность тут же призвала на помощь богатое воображение, которое развернуло красочные картины того, как Мелисса и Шерр падают в высокую траву, смеются, она чешет его за ухом, он жмурится от удовольствия, тянет к ней свои руки, обнимает, прижимает…