Ракетчик звездной войны

– Кажется, я понимаю, о чем вы… Человек сто колонистов ступили на тропу войны по убеждению, по зову сердца. Они были искренни в своей жажде защитить и спасти город от врагов, в желании истребить неприятеля-аномала. О, они даже гордились тем насилием над душой, когда заставили себя перешагнуть через ужас причинения смерти. Они принудили себя исполнить священный долг… И во что же они превратились? Я не представляю, что теперь станется с этими глупцами, уверовавшими в очистительное насилие… У вас, Георгий, твердое сердце, закаленный дух, а они все слабы и мягки… Если же добрый человек начинает творить зло, он коверкает свою душу, уродует ее, и выправить этот внутренний излом бывает невозможно… Были и другие, которые вслух не говорили слов против. Они боялись войны и не хотели переступать через себя. Эти предлагали ненасильственные пути решения. Признаюсь, я их не поддерживала, хотя они были единственные, кто говорил: «Давайте сначала спросим: „Кто идет?“, а уже потом будем открывать огонь!» Но их не слушали… Молодые и горячие, неумелые и глупые рвались в бой, они искали и без труда находили самые простые и эффективные решения проблемы. Вот и нашли. Большинство, как всегда, оставалось пассивно, а тех, что вроде меня, и не найти, пожалуй. Я одна такая дурная…

– Не наговаривайте на себя. Просто вам пришлось труднее всех – вы оставались человеком!

Перед знакомой зеленой рощей Кузьмичев малость сбавил скорость. Забелели стены Космограда.

– Я сама все скажу, ладно? – попросила Лида, выходя из тяжких дум. – Вы только подыгрывайте!

– Вас же похоронили, – усмехнулся полковник.

– Что ж делать, приходится воскресать! И не останавливайтесь перед воротами, притормозите только.

– Понял.

Городские ворота, зажатые меж двух могучих башен, приблизились настолько, что стали видны мелкие детали – глазки оптических интеграторов, тестерные пазы с датчиками, и – головы в защитных шлемах, выглядывавшие поверх парапета.

Кастырина привстала с сиденья и замахала рукой.

– Открывайте скорей! – закричала она. – Я везу раненых!

– Лидка! – заголосили с верхотуры. – Ты жива?

– Слухи о моей смерти несколько преувеличены!

Шутка подействовала или нехватка воинской дисциплины, а только створки ворот разъехались в стороны. Добро пожаловать!

Кузьмичев, не поднимая головы, «подбодрил» краулер и направил его в город. Следом за ним ворвались оба вездехода, резко заворачивая у воротных башен, – личный состав учить не было нужды, народ собрался бывалый.

Переверзев с тройкой крепких ребят из ВДВ мигом занял левую башню, Марк Виштальский малость замешкался, но вскоре и его группа оказалась наверху. Кто-то несговорчивый из космоградцев выстрелил, и его тут же отправили в полет. Секунду повыв, стрелок рухнул к подножию башни. Лидия, поджав губы, тут же занялась им.

– Сашка! Марк! – заорал Кузьмичев. – Берите своих и дуйте по стене… по периметру этому долбаному! Вяжите местных, ставьте наших!

– Есть!

Георгий бегом поднялся на башню, кружа по винтовой лестнице. Сперва он попал в арсенал, а потом – в наблюдательный пункт.

Ни одной бойницы в толстых стенах не замечалось, зато над пультом, загибавшимся буквой «Г», висели роскошные экраны, передававшие вид снаружи – со стереоэффектом, со всеми звуками и даже запахами.

За пультом уже сидел Васнецов, изучая россыпи клавиш, сенсоров, табло, индикаторов.

– Понял что-нибудь?

Стармех кивнул и вдавил синюю клавишу.

– Да так, проясняется кое-что…

Изображение на левом верхнем экране приняло ярко-зеленые тона на темном фоне.

– Инфракрасный! А вот вообще… – Васнецов утопил черную клавишу, и средний экран будто размыло. Все вокруг стало полупрозрачным – деревья, земля, вездеходы. Деревья казались отлитыми из волокнистого стекла, люди смотрелись как ходячие рентгеновские снимки, а танки-транспортеры смахивали на иллюстрации «Вездеход в разрезе» – вот корпус, вот двигатель, вот паутина проводов, кресла, ходовка – все видать.

– Интравизор, блин! – восхитился стармех.

– Ну, давай разбирайся… Потом всем дозорным на башнях объяснишь, что тут у них к чему. И гляди в оба!

– Будь спок, командир!

Кузьмичев ссыпался по лестнице наружу и едва не столкнулся с Аллой.

– Привет! – брякнул он. – Как жизнь?

– Да так себе… – ответила девушка и сощурилась. – Что-то Лидочка к тебе льнуть стала.

– Неотразим потому что. Ясненько? Не ревнуй, у меня с ней ничего не было… пока!

– Я вот тебе дам «пока!»

Чмокнув мимоходом рассерженную пани Миньковскую, Георгий выбежал на солнце и спросил у Кастыриной:

– В двух словах – где тут что?

– Минутку, – буркнула врачиня.

Поместив голову сброшенного с башни в непонятный прозрачный цилиндр, а левую ногу в мудреную штуку, всю в индикаторах – как потом оказалось, это был регенерационный блок, – Лида поднялась с колен и повела рукой, описывая достопримечательности Космограда:

– Вон там – коттеджи для семейных, обе улицы упираются в жилые корпуса для холостых и незамужних…

– Общежития, значит.

– Общежития? Интересное слово… Вон там, видишь? Купол такой, со шпилем – это Совет, за ним – научные лаборатории и главное здание – там сейчас школа, детсад и ясли.