Ракетчики

Но всё же, куда мы бежим? Вот и ответ. Одна из вершин горы. Люди это место называют Орлиный Залёт. Я знаю это место. Определила его в пространстве. Что любопытно, в Прави! Люди, получив разум, потеряли старые навыки. Скорее, забыли. Наверняка волхвы сохранили умение ориентироваться в Яви через Правь. А волки, как, наверняка, и другие животные, эту способность не утеряли. Нет огромного количества человеческих суетных мыслей, ничто не заглушает связь с Правью. Чувствую себя одновременно и отдельной личностью, и частью целого. Целого мира. Помню запах Орлиного Залёта. Тут свежо, тут ветер. Когда была человеком, была как-то тут в походе, ещё подростком. Мы находимся в горах, а внизу под нами расстелились предгорья. Деревья остались позади. Ничто не загораживало обзор. Небо было ясное. Полная луна и миллионы ярких звёзд хорошо освещали пространство. Волк-вожак подошёл к краю скалы, окинул взглядом простор, потянул носом воздух, определил направление ветра, задрал морду и протяжно завыл. Это была его песня. Со скалы она была слышна всюду. В ней он поведал своим соплеменникам-волкам, что он доволен и горд: прошедшим днём, удачной охотой, мастерством и смелостью своих братьев. Он на всю округу заявил о главенстве своего волчьего рода, предупреждая чужаков, советуя им держаться подальше от своего дома и угодий. Дичь успокоил тем, что волки сыты, и она может пока жить спокойно. Потом он поблагодарил Мать Сыру Землю за щедрость этого леса, полного дичи. За тепло и уют логова под могучими деревьями, за вкусную воду и чистый воздух. Благодарил волков-предков за подаренную жизнь, за любовь матерей, защиту и заботу отцов. Со всех сторон донёсся ответный вой. Волчьи песни заполнили собой горы, лес и равнину. Я тоже запела о той радости, которую я испытываю. О своей любви и борьбе, восхищении и ярости.

Тоня проснулась. Это был тот, сравнительно редкий, случай, когда сон не растаял, не улетучился из головы. Она помнила всё. Некоторое, как запахи, было неприложимо. В памяти осталось, скорее, знание о том, чему или кому они принадлежали. Но всё то, что видели глаза и слышали уши, она помнила идеально. На душе было радостно и спокойно. Жизнь для Тони опять проявилась прекраснейшей стороной. Она любила жизнь. Тихой, такой, любовью. И Корибута. «Как он ловко меня обработал! Выдумщик! Припомнил мои слова о романтике! Нахал!» — подумала Тоня. И запустила глупую программу нигилизма. Нигилизм отторг её от гармонии мира, от любви к Александру, поднял со дна души стандартные мыслеформы гордости, тоски по Ване, эгоистической отделённости от мира и природы. Тоня лежала ещё в постели полчаса. На неё по очереди накатывали волны настроения. То — обычная печаль брала верх, то — новая радость, которую ей сегодня показали. Прервал эти «качели» будильник. Пора детей собирать в школу.

Днём, после чудесного сна, Тоня купалась в собственной одухотворённости. Легкая улыбка не сходила с её лица. Привычную, повседневную работу по дому и хозяйству она сделала довольно быстро. Даже наготовила всяких вкусностей сверх меры. Настроение было настолько прекрасное, что она готова была петь. Но только слова она не могла с себя нормально выдавливать. Мыслить хотелось только образами, и желательно вселенскими масштабами. Дети, с игривым удивлением, наблюдали за переменой настроения мамы. А она их: то — ласкала, то — смеялась вместе с ними над какой-нибудь ерундой, то — пичкала сладостями. День прошёл замечательно. Тоня ждала ночи. Она была абсолютно уверена, что Корибут опять придёт к ней во сне. Что она ждала от этой встречи, она так и не поняла. Ведь во сне, где она и Саня были волками, он от неё ничего не хотел и не требовал. Ей мучительно сильно хотелось снова получить, похожие на прошлый сон, ощущения, снова чувствовать любимого рядом. Но так же надеялась, что ей хватит сил не поддаться его воле и не сдаться. Ей было страшно, что, вдруг, она будет так счастлива, что больше никогда не будет грустить и тосковать по Ивану. Такое предательство она допустить не могла. И, всё же, она ждала. За день она сильно умаялась и заснула моментально. Проснулась, когда яркое солнце вовсю светило в окно. Тоня открыла глаза и обрывки сна тут же улетучились из памяти. Сон был обычный. «Что за ерунда!? Почему так? Где чудеса?» — думала она. «Может быть, ему нужно как-то восстановиться?» — успокаивала Тоня себя, — «ну, ничего! Сегодня ночью приснится, или завтра».