Ракеты и люди. Горячие дни холодной войны

— Я догадываюсь, чего нам всем не хватает, — сказал Рязанский, с которым я делился в трудные минуты своими сомнениями.

— Нам не хватает Сергея и Леонида.

Я с ним согласился.

Все главные на Госкомиссии подтвердили готовность двух носителей и кораблей. Кириллов еще раз доложил о результатах испытаний, но на этот раз воздержался от критики. Каманин от имени командования ВВС доложил о готовности экипажей и внес предложения по персональному составу. Командиром активного корабля предлагался Владимир Комаров, командиром пассивного — Валерий Быковский.

Дублерами экипажей были названы Гагарин и Николаев.

На пассивном корабле для выхода в открытый космос и переход предполагались кандидатуры Алексея Елисеева и Евгения Хрунова, а их дублеров — Горбатко и Кубасова.

Госкомиссия без обсуждения утвердила предложения. Каманин, Келдыш, Мишин, Руденко, Керимов, Карась поздравили космонавтов и не забыли пожелать им благополучного приземления. Командиры — Комаров и Быковский — выступили со словами благодарности за доверие и обещали выполнить возложенные на них задачи.

После заседания Госкомиссии я спросил Мишина, как понимать назначение Гагарина дублером. Ведь Смирнов ему же совсем недавно говорил, что Гагарин может летать только с согласия Политбюро.

— Это все ВВСовские штучки, — раздраженно ответил Мишин. Устинова убедили, что Гагарин не может быть руководителем подготовки космонавтов, если сам не будет летать.

— Мне положено за сутки до старта первого корабля вместе с Гагариным — членом ГОГУ — вылететь в Евпаторию. Как же теперь?

— Вылетайте с Раушенбахом без Гагарина. Он будет здесь до старта, а потом мы все к вам прилетим, — сказал Керимов.

Келдыш, Мишин, Пилюгин после Госкомиссии обменивались мнениями по поводу назначения Гагарина дублером на «Союз-1».

Им это было явно не по душе, тем не менее на Госкомиссии никто не голосовал против этого предложения. Кто его знает, может быть Гагарин сам договорился об этом с Устиновым или даже Брежневым. Понимая, что ничего изменить уже нельзя, я все же переспросил Каманина:

Мне, Раушенбаху и Гагарину, входящим в руководство ГОГУ, положено еще до пуска быть в Евпатории. Как же теперь?

— Теперь вы с Раушенбахом вылетаете, а Гагарина мы к вам пришлем сразу после пуска. На следующий день отправим «Союз-2» и все к вам перелетим.

21 апреля мы улетели в Крым без Гагарина. Я снова получил возможность насладиться панорамами Главного Кавказского хребта с высоты семь тысяч метров. Вероятно, уставшие от тяжелейших рюкзаков альпинисты сейчас с завистью смотрят на пролетающий над ними самолет. А я почему-то завидовал им. Уже в который раз любуясь горами с самолета, испытываю ностальгию по нелегкому горному туризму, по друзьям-товарищам, с которыми на привале надо делить банку сгущенки и запивать это лакомство ледяной до боли в зубах водой.

Евпатория встретила нас прекрасной весенней погодой. Хороша просыпающаяся весной казахская степь, но Черное море все же лучше, даже когда оно еще холодное.

Весь день 22 апреля прошел в тренировках, проверках готовности служб, всех НИПов, распределении людей по двум кораблям в группах анализа и телеметрии. Мы понимали, что первые сутки, невзирая на формальное распределение, все будут заняты первым кораблем и наше расписание носит формальный характер. На бумаге распределение по группам, кораблям и сменам выглядело вполне прилично.

Основной зал управления евпаторийского ЦУПа располагался на втором этаже здания, стоящего в непосредственной близости от мощного сооружения «АДУ-1000». Восемь шестнадцатиметровых чашек этого красивого инженерного решения для слежения за «Союзами» нам не требовались. Обширное пространство НИП-16 застроено десятками других одиночных разнокалиберных антенн. Через них нам предстоит принимать телеметрическую информацию, контролировать орбиты, передавать команды, вести телефонную связь и наблюдать за космонавтами по телевизионному каналу. Десятки антенн — это только видимая часть радиотехнического айсберга. В невысоких зданиях под каждой антенной установлена аппаратурная начинка, которую обслуживают сотни солдат и офицеров.

Много хлопот местному военному начальству доставляют приезды на пункт генералов, членов Госкомиссий и начальства, приобщающегося к космонавтике. Гораздо спокойнее идет военная служба, когда в космосе нет ничего интересного, а на пункте нет никаких Госкомиссий.

По сравнению с Тюратамом здесь, конечно, блаженство. В самые горячие минуты можно подойти к открытому окну, освежить прокуренные легкие чистым морским воздухом и дать отдых глазам, вглядываясь в синюю даль моря, сверкающего солнечными бликами.