Ракеты и люди. Горячие дни холодной войны

Чтобы добраться из Москвы или Тюратама до НИП-16, находящегося в десяти километрах от Евпатории, наши самолеты пользовались аэродромом военно-морской авиации близ курорта Саки. Командование морской авиации всегда оказывало гостеприимную встречу при посадке и теплые проводы при отлете. Дорога от аэродрома до Евпатории проходила вдоль «диких пляжей», а после выезда из города шла через поля виноградников. Таким образом, совершая автомобильные рейсы с аэродрома и обратно мы наблюдали жизнь курорта во все времена года.

В том году выдался богатый урожай винограда. С уборкой явно не справлялись. Виноград грузили навалом на самосвалы, и дорога была усыпана спелыми гроздьями, которые некому было подбирать.

В Евпаторию мы добрались к ужину. Основной контингент «венерианцев» уже спал. Сеансы связи с «Венерой-4» начинались в четыре часа утра. Шли 128-е сутки полета. По всей трассе связь была вполне удовлетворительной. Параболическая антенна, разработанная еще нашими антенщиками из отдела Краюшкина и доведенная у Бабакина, отправляла на Землю информацию, о которой обычно докладывали: «Сигнал хороший, прием устойчивый». Восемь жестко связанных шестнадцатиметровых парабол АДУ-1000, отслеживая вращение Земли, обеспечивали надежное слежение за приближающейся к планете станцией.

Близкая и загадочная планета, казалось, прибегает к уловкам, чтобы скрыть от наших любопытных взоров тайны, хранящиеся под ее облачным покровом. Поле тяготения Венеры по мере приближения станции увеличивало ее скорость. Эффект Доплера изменял длину волны сигналов, принимаемых на Земле. От радистов требовалась особая бдительность, чтобы информация, посылаемая от станции, устойчиво попадала в узкое «горло» наземных приемников.

— Венера — планета не только стыдливая, но еще и коварная, — жаловался Богуславский.

После завтрака, в 5.30, мы уже были в главном зале. Припланетный сеанс связи через бортовую всенаправленную антенну начали в 5.36. Были выданы команды построения ориентации бортовой параболической антенны на Землю. Богуславский сиял:

— Отношение сигнал-шум 1000! До Венеры 40 тысяч километров!

Скорость по мере приближения к планете увеличивалась, это мы воспринимали на слух — по учащающимся щелчкам в динамике, к которому подвели звуковой сигнал от космического «спидометра».

Для торжественности наладили и четкий речевой репортаж.

— 7 часов 50 минут Москвы, до Венеры 20 тысяч километров! Прием устойчивый, соотношение 1400. Напряжение на борту 14,5 вольт.

Было оглашено расчетное время разделения орбитального и спускаемого аппаратов — 7 часов 38 минут. По разделению сигнал должен пропасть — параболическая антенна отвернется от Земли. Богуславский, сверявший прогноз баллистиков с изменением частоты Доплера, объявил:

— Опоздание прибытия на Венеру относительно прогноза баллистиков составляет 10 минут. Мы внесли поправку.

— 10 минут за 128 суток можно и простить, — говорит Афанасьев.

В 7 часов 38 минут доклад:

— Команда на разделение!

— Сигнал пропал!

— Есть разделение!

Теперь орбитальный отсек будет разрушаться и сгорит в атмосфере Венеры, а мы с нарастающим волнением ждем появления слабого сигнала от маленького шарика СА, покрытого слоем надежной теплозащиты. Со скоростью свыше 11 километров в секунду он войдет в облачный покров Венеры. По расчетам, СА затормозится до скорости 300 метров в секунду. Если шарик сохранится, то решающим будет отстрел люка, который потянет за собой парашют. Если парашют хоть немного выдержит и не сгорит в этой адской атмосфере, мы получим бесценную информацию.

Бабакин призывает к тишине и терпению. Он предупреждает, что температура, давление и высота будут докладываться практически в реальном времени хорошо натренированной группой телеметристов.

В 7 часов 44 минуты раздаются восторженные вопли:

— Есть сигнал!

— Есть прием СА!

— Есть телеметрия!

Один за другим следуют доклады:

— 7 часов 46 минут, по высотомеру 28 километров, давление 960 миллиметров, температура 78 градусов. Давление быстро растет!

— 8 часов, давление 1400 миллиметров, температура 114 градусов.

— 8 часов 12 минут, давление 4,7 атмосферы, температура 146 градусов.

— Температура внутри СА — 14 градусов.

— Радиовысотомер перестал давать метки.

Кто-то по громкой связи подает реплику:

— Высотомеру сейчас верить трудно. Он сбивается.

— Тихо! Потом разберемся!

Громкий репортаж, интерпретирующий в реальном времени информацию, посылаемую из атмосферы Венеры, вызывал у всех, кто его слышал, здесь, в рабочих помещениях НИП-16, редкое чувство причастности к великому открытию.

Про себя я мысленно поблагодарил Мишина за то, что он меня сюда отправил. Завтра, нет, даже сегодня весь мир узнает об открытии тайны! Но мы, мы, сделавшие это открытие, для мира останемся засекреченной государственной тайной!

— 8 часов 18 минут, температура 167 градусов, давление 5,6 атмосферы!

—8 часов 32 минуты, давление 8 атмосфер, температура 201 градус. Температура в СА быстро возрастает, уже более 20 градусов.

— 8 часов 53 минуты, один датчик давления зашкалил на показаниях 9,3 атмосферы, температура 250 градусов.