Ракеты и люди. Горячие дни холодной войны

Келдыш удивленно сказал:

—А наши планетологи вовсе не ожидали, что давление может быть таким высоким. Теперь мы не узнаем истинной величины у поверхности. Надо было бы иметь и другой датчик на больший диапазон.

«И зачем Келдыш ворчит?» — подумалось мне.

Я чувствовал, что не только меня, но и всех нас охватывает непередаваемое восхищение открытием как таковым!

Еще бы! Каждый из нас наслаждается свежим морским воздухом, ничто никому не грозит, в то время как спускаемый аппарат погружается в поистине кипящее адское месиво и вот-вот погибнет.

— 9 часов 14 минут 09 секунд — сигнал пропал! На это время температура свыше 280 градусов!

В напряженной тишине ожидания Бабакин все же не вытерпел и, нарушая установившийся порядок, торжественно заявил:

— Теперь ясно, не зря летели! Экспедиции планировать на Венеру никто не станет!

В 9 часов 30 минут снова крик:

— Есть сигнал! Чистый, без телеметрии, без шумов!… Пропал сигнал!

На этом первая в истории передача с Венеры прекратилась. Каково истинное значение атмосферного давления у поверхности, мы тогда так и не узнали. СА, по расчетам, должен был быть раздавлен внешним давлением, тем, значение которого он успел сообщить. Кто-то из ученых прибежал от телеметристов и, задыхаясь от восторга, сообщил:

— Основной компонент атмосферы СO2! Кислорода — один процент. Следов воды нет! Азота нет!

Напряжение перешло в восторженное оживление. Начались объятия, взаимные поздравления, команды о точной обработке телеметрии, подготовке хорошего обеда, сообщениях в Москву.

Теперь у каждого впереди столько дел и забот. Но в те минуты все улыбались и радовались от всей души. Привитая предыдущими неудачами сдержанность не позволяла выражать чувства личного и коллективного счастья каким-либо другим образом. Хотелось по-мальчишески прыгать и хохотать, но в трезвом виде это было невозможно. Пожалуй, это был для каждого из участников, непосредственно причастных к созданию межпланетных венерианских аппаратов, управлению их полетами, один из самых счастливых дней со времен полета первого спутника. Подобные чувства коллективного счастья я испытывал, когда впервые проявлялась фотография обратной стороны Луны и когда после одиннадцати неудач наконец осуществили мягкую посадку и передали панораму с поверхности Луны. Но то была близкая и в общем хорошо знакомая Луна.

А в этот день мы узнали за один час снижения СА на парашюте о скрытых под облаками Венеры тайнах больше, чем открыла наука за предыдущие столетия. Судьба наградила всех нас, собравшихся тогда на НИП-16, щедрым подарком за многолетний тяжкий труд. Счастье научного открытия не может быть полным. Вот и тогда, чуть успокоившись, мы начали сетовать, что СА до поверхности, видимо, не дошел и был раздавлен внешним давлением. Из планетологов ну никто не рассчитывал, что оно будет больше пяти атмосфер! Оказалось, что больше девяти, но сколько же в действительности? Было досадно, что датчики давления дошли до упора, что отказал радиовысотомер, что пока не понятен химический состав облаков.

Мы проложили только первую тропу. Полтора часа пребывания СА в атмосфере Венеры показали, что высадка экспедиции на поверхность ближайшей соседки Земли по Солнечной системе — дело очень далекого будущего. Значительно более далекого, чем высадка на Марс.

После тщательной обработки всех материалов было доказано, что СА «Венеры-4» не дошел до поверхности километров двадцать пять. В 1968 году, уже с учетом собственного опыта, коллектив Бабакина создаст межпланетные станции «Венера-5» и «Венера-6», которые запустят 5 и 10 января 1969 года. Аппаратура на обеих станциях-близнецах будет работать в полете безотказно.

16 и 17 мая 1969 года станции последовательно подойдут к Венере и их спускаемые аппараты внесут первые поправки к данным «Венеры-4». Они подтвердят предположение о том, что СА «Венеры-4» был раздавлен на высоте 25 — 27 километров. Но и у этих двух «сестер» СА дотянут не намного глубже. Только «Венера-7», стартовавшая 17 августа 1970 года и достигшая планеты 15 декабря 1970 года, наконец, действительно совершит посадку на поверхность. Температура и давление у самой поверхности составили 470 градусов и почти 100 атмосфер!

На заседании межведомственного совета у Келдыша Бабакин очень увлеченно рассказывал о результатах полета «Венеры-7» и еще азартнее о проекте «Венеры-8», которая должна была совершить посадку на освещенную сторону Венеры. Все предыдущие «Венеры» совершали посадку только на ночную сторону планеты. Так было удобнее и проще считать баллистикам и управлять полетом. Задуманная Бабакиным «Венера-8» стартовала 27 марта 1972 года уже после его смерти.

В 1967 году «Венера-4» была подарком судьбы, который разрядил мрачное напряжение, сгущавшееся в «космической» атмосфере после гибели Комарова.