Раннее утро

О л ь г а. Мы весь двор обошли, были и у блокгауза…

Н а д я. Ходить трудно: повсюду орудия, пулеметы, штабеля ящиков. Словно горы. Понравился мне порядок, на каждом шагу — пропуск.

З у б о в (наливает). Выпьем, как вы изволили сказать, за порядок.

Пьют.

В и к у л и н. Красным доступ сюда закрыт, даже будь у них такой человек, как ваш жених, уважаемый поручик Обручев.

З у б о в. За здоровье Обручева!

Н а д я. Господа, он мне не жених.

З у б о в. Позвольте…

В и к у л и н. Простите, но молва…

Н а д я. Только и всего. Знакомые. Я даже не знала, где он сейчас, Ольга Петровна сказала, что там… Я все время находилась в монастыре…

В и к у л и н. Да, он там, у них, и хорошо работает.

В и к т о р. Он обещал нам сделать сюрприз: доставить сюда красную Жанну д’Арк — Корнееву. Вы ее знаете?

Н а д я. Корнееву? Знаю. Даже очень хорошо. Это моя бывшая прислуга.

В а с е н а. Да не может быть!

З у б о в. Интересно, что она такое?

Н а д я. Мне кажется, ничего особенного. Но, говорят, очень смела и решительна.

В и к у л и н. Хотел бы я допросить ее.

З у б о в. Обручев доставит вам такое удовольствие. Уверяю вас, они долго будут помнить студента Шестакова.

Н а д я. Так это Обручев?

В и к у л и н. Да-а… Что с вами? Ирина Ивановна?..

Все бросаются к Наде.

О л ь г а. Вы плачете? Успокойтесь, Ирина Ивановна.

В а с е н а. Ничего не понимаю…

Н а д я. Я знаю, что отца убил студент Шестаков… А это, значит, был поручик Обручев!

Пауза.

В а с е н а. Ирина Ивановна, не надо киснуть…

Н а д я. Я не кисну…

В а с е н а. В жизни и так много грусти! Зубов, налейте, а ты, Оля, спой, что ли…

О л ь г а. Виктор, возьми гитару… Мою любимую.

Виктор аккомпанирует. Ольга поет цыганский романс. После окончания пения крики, аплодисменты.

В и к у л и н. Очаровательно! Оленька! Позвольте поцеловать носик вашей туфельки.

О л ь г а. Нет, нет! У моей туфельки не носик, а нос. Революция там положила нашлепку. Целуйте лучше мизинчик. (Протягивает руку.)

В и к т о р. Как? А мне? Что остается мне?

О л ь г а. Для вас все остальное.

В и к у л и н. Господа! Я снова поднимаю бокал и снова провозглашаю тост в честь виновницы настоящего торжества — Ирины Ивановны Стрюковой.

Пьют.

З у б о в. А наша гостья не пьет! Смотрите, господа, бокал мадемуазель Стрюковой полон.

Н а д я. Господа, у кого есть папиросы? Спасибо. Спички. Спасибо. Не обижайтесь, сегодня я не могу пить.

О л ь г а. А вы, Ирина Ивановна, не тоскуйте, к черту! Мертвым в гробе мирно спать, жить живым на белом свете…

З у б о в. В общем:

Над озером скрипят уключиныИ раздается женский визг,А в небе, ко всему приученный,Кривится диск.

В а с е н а. Жаль, что я не миллионерша…

В и к у л и н. Васена! Божественная Васена! Вы сами многомиллионный клад. Мы знаем, в чем ваша ценность.

В а с е н а. Я не притронулась к бокалу, и, увы… никто даже не заметил. К черту, сама выпью, без равнодушных уговоров. Еще вина, буржуи недорезанные!..

В и к т о р. Браво, браво!

В и к у л и н. Боже мой, Васена! За такую опрометчивость — пулю в лоб! Господа, господа! Налейте бокалы! Здоровье нашей любимицы Васены! Ирина Ивановна! Ваш бокал!

Пьют.

З у б о в. Васена, осчастливьте! Станцуйте!

В и к у л и н (хлопает в ладоши). Бублики! Бублики!

В а с е н а. Сдвигайте, Викулин, в сторону тарелки. Я буду танцевать на столе.

Одна у меня дорога,Другой дороги не желаю.

Викулин, руку.

Мужчины ставят ее на стол.

Витенька, заставь рыдать гитару. Бублики! Оленька, не обижайся. Виктор мне не нужен, нужна только его гитара…

В и к т о р. Чего женщине не простишь! (Играет.)

В а с е н а (поет, пританцовывая).