Ранняя осень

Он встал перед зеркалом в ванной, я подошел сзади и завязал галстук.

- Ну вот, хорошо, - вздохнул я, подтянув узел и застегнув воротничок рубашки. - Теперь ты выглядишь вполне прилично. Не стрижен, правда, но для балета сойдет.

Пол осмотрел себя в зеркало. Загорелое и обветренное лицо казалось еще более темным на фоне белой рубашки.

- Пошли, - сказал я. - В шесть часов возле театра нас будет ждать Сюзан.

- Она тоже пойдет?

- Да.

- А зачем ей нужно идти с нами?

- Потому что я люблю ее и мы не виделись целых две недели.

Пол понимающе кивнул.

Сюзан ждала на углу Глоусестер и Ньюбери. На ней была бледно-серая юбка, синий блейзер с медными пуговицами, строгая белая блузка с открытым воротом и черные туфли на высоких шпильках. Я заметил ее раньше, чем она увидела нас. Ее чудесные волосы искрились на солнце. Глаза скрывали огромные темные очки. Я остановился. Она ожидала, что мы появимся с Ньюбери, а мы подошли по Глоусестер.

- Чего мы остановились? - спросил Пол.

- Мне нравится смотреть на нее, - ответил я. - Иногда я люблю смотреть на нее так, как будто мы не знакомы, и наблюдать за ней, когда она не видит меня.

- Зачем?

- Мои предки были ирландцами.

Пол только покачал головой.

Я тихонько свистнул и позвал:

- Эй, милашка. Не хочешь немного поразвлечься?

Сюзан повернулась в нашу сторону.

- Мне больше по душе морячки, - улыбнулась она.

Когда мы шли по небольшой аллее к входу в театр, я тихонько шлепнул Сюзан по попке. Она улыбнулась. Но только чуть-чуть.

Было еще рано. В ресторане сидело всего несколько человек. Я придвинул Сюзан стул, и она села напротив меня и Пола.

Мы заказали рис, бобы, "моле" из цыпленка, "кабрито" и мучные лепешки. Пол съел на удивление много, хотя вначале долго ковырял каждое блюдо вилкой, словно проверял, не сможет ли цыпленок выскочить из тарелки и улететь, а потом отрезал и ел крошечными кусочками, как будто опасаясь, что еда отравлена. Сюзан попросила принести "Маргариту", а я - пару бутылочек пива. Говорили мало. Пол ел, уткнувшись в тарелку. Сюзан отвечала на мои вопросы коротко, и хотя у нее на лице не было ни злости, ни раздражения, я не видел в ее глазах и особой радости.

- Сюз, - сказал я, когда мы допивали кофе. - Поскольку остаток вечера я проведу на балете, я надеялся, что хотя бы здесь мы поболтаем.

- Да что ты, - иронично ответила Сюзан. - Значит, надо полагать, я тебя разочаровала?

Пол, не поднимая головы, ел ананасовое мороженое. Я посмотрел на него и перевел взгляд на Сюзан.

- Нет, просто ты сегодня такая тихая.

- Неужели?

- Ну хорошо, думаю, мы обсудим это в другой раз, - я попытался улыбнуться.

- Прекрасно, - кивнула Сюзан.

- Ты пойдешь с нами на балет?

- Наверное, нет. Мне не очень-то нравится балет.

Официант принес чек. Я заплатил.

- Может, тебя куда-нибудь подвезти? - спросил я.

- Нет, спасибо. Моя машина на Ньюбери-стрит.

Я посмотрел на часы.

- Ну ладно, нам нужно еще успеть к началу. Приятно было повидаться.

Сюзан кивнула и сделала глоток кофе. Я встал. Пол поднялся следом, и мы ушли.

Глава 20

Я был на балете впервые и, не надеясь, что когда-нибудь попаду снова, с интересом следил, какие чудеса проделывают артисты со своими телами. Пол сидел рядом и, замерев, с головой ушел в спектакль.

По дороге домой я спросил его:

- Ты когда-нибудь раньше был на балете?

- Нет. Папаша все время говорил, что это больше для девчонок.

- И снова был наполовину прав, - улыбнулся я. - Так же, как и насчет приготовления пищи.

Пол задумчиво молчал.

- А ты бы хотел выступать в балете?

- Танцевать?

- Да.

- Они бы все равно не разрешили. Они считают, что это... нет, они бы мне не разрешили.

- Ну хорошо, а если бы разрешили, хотел бы?

- Брать уроки и все такое?

- Да.

Он кивнул. Слегка, так что, сидя за рулем и стараясь следить за дорогой, я скорее почувствовал, чем увидел. Это было первое конкретное заявление, которое он сделал, и каким бы робким не был этот кивок, он все же кивнул. Кивнул, а не пожал плечами.

Мы замолчали. Пол не включал радио. Я тоже. После часа езды он, не глядя на меня, тихо спросил:

- А много мужчин танцуют в балете?

- Да, - кивнул я.

- Отец говорит, что они все педики.

- А мать что говорит?

- То же самое.

- Ну, не знаю, как у них там с сексом, но одно я могу сказать точно они отличные спортсмены. Я не настолько хорошо разбираюсь в танцах, чтобы делать еще какие-то заключения, но знатоки говорят, что почти всегда они еще и одаренные артисты. Неплохое сочетание, правда? Отличный спортсмен, одаренный артист. Ставит их сразу на две ступеньки выше большинства людей и уж точно на одну ступеньку выше всех, за исключением Берни Кейси.

- А кто такой Берни Кейси?

- Когда-то он играл в "Рэме". А теперь - художник и актер.

На дороге почти не попадались освещенные поселки. "Бронко" мчался сквозь ночь, словно мы были одни в целом мире.

- Зачем они так говорят? - спросил Пол.

- Как?

- Что танцевать - это для девчонок. Что все мужчины, которые танцуют, - педики. Они обо всем так говорят. О приготовлении пищи, о книгах, о кино - обо всем. Почему они так говорят?

- Твои родители?

- Да.