Раретитет Хакера

Тогда я несколько пригнулся, вдохнул полную грудь воздуха и шагнул в зал с громким: «Милиция!»

Мгновенный взгляд успел уловить две одинаковые тени – слева и справа по углам комнаты – одинаково встающие и вытягивающие руки вперед; я знал, что выстрел только один – и выстрелил в правого, одновременно падая на пол и откатываясь в сторону двери.

Звук выстрела взметнулся, словно яростный гром, на мгновение оглушил меня, раскатился по дому и окрестностям, звякнув оконными стеклами.

Я не промахнулся.

Тело рухнуло с глухим стуком, человек коротко застонал и умолк.

Я вскочил и замер, тяжело дыша, прижавшись к стене, перехватив пистолет за дуло: чтобы метнуть или ударить, другого оружия у меня не было.

И снова наступила тишина.

По истечении еще минут пяти я осознал, что вопрос «кто-кого» надо решать незамедлительно, а то у моего невидимого противника будет преимущество; ожидание делало меня слишком уязвимым: он-то мог стрелять!

– Сейчас приедет милиция, – сказал я, – выходите с поднятыми руками!

Ответа не было.

И я внезапно понял с обреченностью приговоренного к смерти, что милицию никто не вызовет: сколько раз в моем дворе ночью что-то грохало? Разве хоть один раз я подошел к телефону, боясь остаться в дураках, сделав ложный вызов?..

Мой противник выжидал, понимая это, а быть может, тихонько подкрадывался к проему, возле которого я замер, чтобы внезапно появиться передо мной и выстрелить в упор!

Я отпрянул от прохода в зал и начал отходить назад, ко входной двери. Мелькнула спасительная мысль – сбежать вниз, схватить сотовый, вызвать ментов; если убийца попробует выйти из подъезда, поехать за ним в машине, или попытаться сбить, ослепив фарами – все равно, в «БМВ» я не так уязвим для пули, как здесь, в темноте!

Дверь резко скрипнула, сердце ухнуло куда-то в живот, я резко повернулся назад и... наткнулся на Настю.

Она смотрела на меня, и ее глаза, блестящие от ужаса, облегчения и какого-то нервного беспокойства одновременно, я не мог перепутать ни с чьими другими, даже в такой темноте.

– Ты так долго! – тихо прошептала она, и в голосе ее проявилось сдерживаемое облегчение, – Я думала, может, попали в тебя! – несмотря на ее старания, это было сказано безумно громко, слова рвали скопившуюся нервную тишину на части, безжалостно и бесцеремонно.

Я застыл, скованный непониманием и ужасом; затем схватил ее за руку и рванулся к двери – но, входя, девчонка автоматически прикрыла ее за собой, и защелка захлопнулась, закрыв нас в квартире с убийцей!

– Убийца здесь! Ложись! – страшно шепнул я, пригибая ее к полу, понимая, что если попробую открыть замок, он услышит, выйдет и выстрелит – и может попасть в нее! – попытайся открыть дверь! И беги! – еле слышно прошептал Насте, схватив ее за плечо, и рванулся вперед, пока невидимый человек с пистолетом не вышел из зала.

Здесь было не так темно, как в коридоре – через занавесь окна посреди стены едва-едва, но сочился лунный свет, а потому, стремительным взглядом окидывая зал, я сразу же увидел труп, лежащий в правом углу, в пяти шагах от меня, еще один – труп Шарова, распростершийся посреди комнаты, и темную фигуру, резко развернувшуюся в мою сторону; я бросился вперед, надеясь только на удачу, пытаясь повалить его, а дальше – будь, что будет, – он бросился навстречу и... я встретился со своим двойником, со всего размаху ударившись руками о трельяжное зеркало в человеческий рост.

Столкнувшись с ним, я был отброшен и, не в силах преодолеть инерции, свалился спиной на пол, ударившись головой о стул и отшибив обе ноги.

Грохота особенного не было, но в разом опустившейся вокруг тишине мой сдавленный тихий смех прозвучал жутко.

– Насть! – смог выговорить я, давясь нервным хохотом, – Иди сюда! Все в порядке!

Она появилась, растрепанная и испуганная, и только когда взгляд ее овел оба трупа, я понял, что зря говорил последнюю фразу. И сразу же отчего-то очень захотелось со всего размаху врезать ей ладонью по лицу в отместку за глупость и безрассудство, за испытанный мной мгновенный страх,$ за готовность умереть, чтобы она могла убежать целой и невредимой.

Я поднялся, потирая ушибленные места.

– Что случилось? – спросила она, блестя на меня глазами.

– Будь моя воля, ты бы сейчас валялась на полу избитая до полусмерти. – ответил я. – Стой здесь и даже не думай двигаться! – она замерла, обхватив руками плечи, я прошел в коридор и, нащупав электросчетчик, попытался повернуть пробки.

Левая подалась, и в зале вспыхнул режущий глаза свет.

Я вернулся туда, теперь уже внимательно оглядывая место преступления. Но прежде всего взгляд мой упал на Настю, плечи которой тихонько тряслись... а это был совершенно однозначный симптом.

Я обошел девчонку, встал перед ней – она склонила голову и сейчас казалась невысокой, ниже меня сантиметров на двадцать. По лицу ее текли слезы.

– Господи, какая же ты избалованная! – в сердцах сказал я, не в силах больше сдерживать накопившееся к ней неуважение.

Это был словно удар по лицу, даже хуже: она вздрогнула всем телом, всхлипнула, вдыхая воздух, и подняла лицо, устремляя в меня полный боли взгляд.