Расчищая путь пехоте...

Всюду в стрелковых и артиллерийских частях и соединениях под руководством изобретательных и трудолюбивых саперов заготовлялись лес, сваи, бочки, брались на учет припрятанные колхозниками в камышах лодки, расчищались от мин подъездные пути. Работать приходилось в тяжелых условиях: отступая, гитлеровцы подожгли камыши на многочисленных здесь торфяных болотах, и едкий дым плотно застилал низины на пологом левобережье. Першило в горле, слезились глаза, отвратительная сизая дымка мешала наблюдению за противником.

Мы с начальником политотдела, штабными офицерами и командирами полков безотлучно находились в подразделениях, проверяли подготовку материальной части орудий и автомашин к переправе, заготовку подручных средств, с помощью которых рассчитывали перебросить на правый берег Днепра связистов, топографистов, разведчиков, командиров батарей и взводов управления.

К концу каждого дня боевые листки, листки-молнии освещали ход подготовительных работ, сообщали имена передовиков, мастеров-умельцев, предложивших какое-нибудь оригинальное приспособление, повышавшее плавучесть плотов и других переправочных средств. Гвозди и вязальная проволока в эти дни были, пожалуй, дефицитнее снарядов — так много требовалось их для каждого подразделения.

Напряженно трудились политработники, агитаторы, парторги и комсорги. Показывая личный пример в труде, они вели большую разъяснительную работу среди бойцов, проверяли личное оружие, переправочные средства. В ход шло все, что могло держаться на воде, вплоть до трофейных конских кормушек из брезента, которые надежно выдерживали стокилограммовый груз в течение нескольких часов.

Главной заботой командиров частей и подразделений бригады было, безусловно, сооружение плотов, способных выдержать многотонный груз — пушки и «студебеккеры». Гвардии майор Д. П. Тыквач доложил мне, что его специалисты-плотники построили три плота, на каждом из которых свободно помещались пушка, два ящика со снарядами и весь орудийный расчет. Я пригласил к себе гвардии подполковника Я. И. Гордиенко, командиров полков и дивизионов. Все вместе мы поехали в 206-й гвардейский полк, чтобы посмотреть на эти плоты, перенять опыт.

Плоты покоились на водной глади небольшого рукава Днепра. Они и в самом деле были сколочены добротно, в качестве поплавков приспособлены бочки из-под солярки и бензина. Устойчивость плотов на воде при заезде на них машин, закатывании пушек была весьма высокой: их лишь слегка покачивало. Рядом артиллеристы сооружали еще два таких плота, но значительно больших размеров, чтобы можно было переправлять «студебеккеры».

Словом, всем командирам эти плоты понравились. Мы с начальником политотдела решили, что для каждого полка необходимо изготовить столько плотов, чтобы можно было одновременно переправить на противоположный берег целую батарею.

Однако все сложилось несколько иначе. Армейские саперы передали в распоряжение бригады три огромных парома, по одному на полк. У нас почему-то их назвали «поездами». Каждый из таких «поездов» представлял собой довольно внушительных размеров, обитый из крупных бревен плот, транспортируемый речным буксирным катером. Грузоподъемность такого плота была высокой. Он выдерживал «студебеккер» с пушкой на крюке, орудийный расчет и полный боекомплект снарядов.

30 сентября командир 18-го гвардейского стрелкового корпуса генерал-майор И. М. Афонин собрал командиров дивизий и приданных артиллерийских частей па рекогносцировку. В ходе нее мы увязали все вопросы взаимодействия в предстоящем бою за расширение плацдарма. Из приданных и поддерживающих артиллерийских частей лишь 3-я гвардейская переправлялась вместе с пехотой на западный берег Днепра. Все остальные, в том числе и гаубичные батареи артполков стрелковых дивизий, должны были поддерживать действия пехоты с закрытых позиций с левобережья.

Вечером того же дня по возвращении с рекогносцировки я получил неожиданное приказание от командира дивизии генерала А. Н. Волчека прибыть вместе с начальником политотдела в штаб армии. Как только приехали туда, дежурный сообщил, что говорить с нами будет сам командарм.

Около десяти минут с волнением ждали приема, а когда вошли к Черняховскому — успокоились. Генерал принял нас очень приветливо, расспросил о составе частей бригады, настроении личного состава, готовности вести бой. Узнав, что одним из полков командует гвардии подполковник Бутко, он радостно воскликнул:

— Да это же мой однокашник! Мы вместе с Сашей учились в Киевской артиллерийской школе, были закадычными друзьями. Хотелось бы с ним встретиться. Пусть выберет свободную минуту и заскочит. Буду очень рад его видеть. Командарм задал нам несколько вопросов, изложил вкратце план переправы 18-го стрелкового корпуса и нашей бригады. В заключение сказал: