Раскаленная броня. Танкисты 1941 года

В кустах дебоширят птицы. Совсем рядом стрекочет дятел, угукает кукушка. Ветер шелестит листвой. Где-то вдали слышна какофония взрывов, пулеметного треска, визга бомб. Странно, подумал Игорь, там война, кровища и смерть, а тут покой и благолепие. Он медленно открыл глаза и тут же сморщился – яркий свет режет, выбивает слезу. Попробовал пошевелиться – заскулил как побитый пес. Боль десятками ножей вонзилась в правый бок.

– Я что, еще живой, что ли? – выдавил из себя лейтенант.

– Живой… – отозвался знакомый голос. Игорь разлепил сжатые ярким солнцем веки, сквозь муть проступило чумазое лицо Ромки Демина. Он силится улыбнуться, но не получается. – Мы тут все живые. Повезло. Маманя бы сказала – в рубашках родились.

Новобранец Серго угукнул, затянулся самокруткой, шумно сплевывает прилипший к губам табак.

– Хотя вот по этому и не скажешь, – тихо произнес Баир и кивком указал куда-то в сторону.

Игорь повернулся, и брови взлетели вверх – рядом с ним лежит скрюченное тело Семена, ноги поджаты так, что коленки упираются в подбородок. На белом как мел лице контрастом горит копоть, бледные губы крепко сжаты, глаза немигающим взором уставились в зелень травы.

– Эй, ты чего, Горобец? – произнес лейтенант и, превозмогая боль, затряс Семена за плечо. – Ранен, что ли?

Сема замычал и затряс головой.

– Ранен. Прямо в сердце, – попытался пошутить Демин, но не получилось. – Еще минут пять назад блевал не переставая, а теперь вот отходит помаленьку. – Игорь посмотрел на Романа, промелькнули его пустые глаза. Мехвод отвернулся, кивнул в сторону деревни, где еще полчаса назад гремел бой, всхлипнул: – Мы тут, а они там, догорают…

В километре отсюда, в низине догорают остатки бронированного кулака Красной Армии. Среди раскуроченных остовов Т-28 и БТ до сих пор мечется огонь, бухают разрывы, трещат пулеметы. Остатки бронетехники давно убрались с поля боя и растворились в лесополосе. Даже раненых подобрать уже некому.

Лейтенант осмотрелся. На небольшой полянке стоит их Т-28, краска местами облупилась, серебряными росчерками горят отметины от пуль. На главной орудийной башне пламенеет огромный след от снаряда. Игорь почесал затылок. Вот так рикошет.

Сразу за их танком стоит еще один Т-28. Этому досталось покруче – чуть ниже орудийной башни зияет пробоина. Небольшая – снаряд от немецкой 37-миллиметровой пушки-«колотушки», но наверняка пулеметчика или башнера-заряжающего уже вперед ногами вынесли. А может, и сразу двоих.

За поврежденной «тэшкой» в ровном строю стоят БТ. Штук десять. Пушки смотрят вверх по-походному. На конических башнях тоже видны царапины от пуль. Дальше стоят несколько грузовиков, за ними – наспех растянутая палатка полевого госпиталя. Время от времени из брезентовой двери-шторки выходят санитарки, белые передники густо перемазаны кровью. Из черного проема госпиталя время от времени доносятся приглушенные крики.

Игоря кто-то толкнул в плечо.

– Тебя это, полковник вызывает, товарищ лейтенант, – еле слышно произнес Баир. Игорь глянул на него, тот отвернулся. Но лейтенант заметил, как из щелочки-глаза скользнула слеза, черкнула мокрый след на чумазой щеке, голос дрогнул. – Злой, как черт!

Лейтенант обогнул строй «бэтэшек», еще раз пробежался взглядом по оцарапанной свинцом броне. Дальше пошли полуторки, некоторые бойцы спят прямо в кузовах, механики и водители устало бродят между машинами, что-то проверяют, простукивают.

Внезапно внутри у Игоря кольнуло – он наткнулся взглядом на полковника. Рослая фигура облокотилась на кабину грузовика, руки скрещены на груди, глаза зло поблескивают. Рядом стоит майор, тот самый, что пригнал со станции их родной Т-28, что-то докладывает, голова перебинтована. Позади них над планшетом склонился капитан. Около него какой-то старший сержант крутит ручку переносной рации, дует в трубку, кричит позывные «Алло! Алло! На связи Ромашка! Алло-о-о». Но тщетно – связи нет.

Игорь невольно замедлил ход – при ходьбе бок все еще отзывается болью, – но полковник уже заметил его, поманил рукой. Лейтенант вздохнул и ускорил шаг.

Последний метр Игорь отчеканил парадным шагом, вскинул ладонь к виску.

– Здравия желаю!

Командиры ничего не ответили, лишь нехотя отдали честь.

Глаза лейтенанта встретились со взглядом полковника Богданова, брови сдвинуты, на скулах играют рифленые желваки. М-да, разговорчик, чую, получится не из приятных, подумал Игорь.

– Ну, здравствуй, лейтенант, – сухо произнес полковник, но Игорь почувствовал – спокойствие наиграно. И точно! В следующее мгновение комбриг взорвался криком: – Так вот надо было, чтоб тебе башку оторвало!

Игорь вздрогнул. Полковник сорвался с места и принялся ходить взад-вперед. Майор куда-то быстро и незаметно ретировался.

– Я же дал приказ – уходить и не рыпаться! – продолжил громыхать комбриг. – А ты что же? Не послушал и рванулся вперед! – Он резко остановился, впился колючими глазами в Игоря. – Или ты что – плевать хотел на приказы командира?

– Никак нет, товарищ полковник!

– А какого хрена ломанулся в деревню?! – вновь взорвался криком Богданов. – Что? На подвиги потянуло?!