Раскол

— Я дарю вам это полотно и прошу вас принять его, — неожиданно чопорно произнес Вагиф, чем, очевидно, окончательно сразил Ксению.

Она медленно протянула руку и взяла картину. Вагиф улыбнулся и, повернувшись, пошел в сторону метро. Вдруг он услышал сзади чьи-то шаги и кто-то крепко схватил его за рукав. Повернув голову, он увидел рядом с собой слегка запыхавшуюся Ксению.

— Хорошо, я возьму эту картину, но тогда вы должны поехать со мной, — выдохнула она, все еще крепко держа его за рукав.

— Куда? — ничего не понимая, спросил Вагиф.

— На день рождения моего… нашего друга, — ответила Ксения, глядя ему прямо в глаза.

А через полчаса они были уже в чистой, празднично убранной квартире на третьем этаже старого пятиэтажного дома в самом центре Москвы. Хозяином квартиры оказался тот самый артист, с которым судьба свела Вагифа в ту памятную ночь его возвращения домой. Увидев их, он совсем не удивился, напротив, повел себя так, будто в их приходе нет ничего странного и неестественного. Он даже не спросил, как и где они встретились, молча провел их в гостиную.

Гостей было немного. Вместе с ними человек десять. За столом царила непринужденная, дружелюбная атмосфера. Не было оглушительно громких тостов, как не было и не в меру сальных шуток. Но при всем том явственно ощущалась какая-то естественная раскованность и свобода, не переходящая тем не менее в назойливую фамильярность, которой так часто грешат в подобных застольях.

Вагиф чувствовал себя превосходно. Отказавшись от предложения сидящего рядом с ним мужчины выпить коньяк, он с удовольствием поел хорошо приготовленную долму, щедро полив ее густым кефиром. Несмотря на зиму, на столе было много зелени и свежих овощей. Часов в одиннадцать гости стали расходиться. Вагиф уже решил тоже покинуть гостеприимного хозяина, но тот неожиданно подошел к нему и предложил задержаться.

Когда гости ушли, они втроем перешли на кухню, благо она по размерам больше походила на комнату, и, уютно расположившись в углу, приступили к наиболее важному ритуалу — чаепитию. Хозяин дома приготовил великолепный чай, щедро добавив в него какие-то специи.

— У вас все нормально? — неожиданно прервав затянувшееся молчание, спросил именинник, которого Ксения называла дядей Сережей.

— Да, Сергей Арутюнович, пока бог миловал, нормально, — ответил Вагиф, невольно сделав паузу перед последним словом.

— Я очень рад, — продолжал хозяин дома. — Вы знаете, после нашего разговора со мной прямо перед моим днем рождения произошел на базаре странный случай. Пригласил своих старых друзей, только вот мама Ксении не смогла прийти, она срочно выехала в Питер. Там захворала ее старшая сестра… Да, о чем я? Так вот, пошел я на базар. И, как обычно, решил купить зелени, свежих овощей. Побаловать друзей, как говорится, дарами юга. Ну, а покупаю я обычно у торговцев-азербайджанцев, у одних и тех же, наверное, уже лет десять. И вот, значит, покупаю я свежие парниковые огурцы, соответственно торгуюсь, переговариваюсь с продавцом и вдруг слышу за спиной какой-то незнакомый неприятный голос. Оборачиваюсь. Передо мной стоит мужчина лет тридцати, хорошо, но безвкусно одетый, и нарочито громко по-армянски говорит: что, мол, ты покупаешь овощи у этого турка? Лучше с голоду помереть, чем иметь с ними дело. А сам такой налитой, краснощекий, кровь с молоком. Мне стало неприятно. Не знаю, понял или нет сказанное продавец, но я положил на прилавок овощи и отошел в сторону. И, отойдя на достаточное расстояние, вдруг остановился, меня как молнией пронзило. А почему я, уже далеко не молодой человек, должен слушаться этого молодого нахала? Неужели он лучше меня знает, что нужно, а что не следует делать? Эта мысль настолько потрясла меня своей очевидностью, что я вернулся и, не торгуясь, выложил деньги за два килограмма. К слову сказать, торговец тоже повел себя несколько неожиданно. Взвесив огурцы, он вдруг перегнулся через прилавок и положил поверх огурцов несколько больших кистей винограда, наотрез отказавшись взять за них деньги.

Хозяин дома на минуту остановился и, отхлебнув уже холодный чай, продолжал: