Раскол Империи: от Грозного-Нерона до Михаила Романова-Домициана

Особенно много сохранилось рассказов о мистериях XVI века. На рис. 2.77 приведен старинный сценический план первого дня Люцернской мистерии 1583 года. План составлен самим режиссером Кизатом. Спектакль разворачивался на городской площади. На плане отмечены места и последовательность различных действий. «Зрители располагались на специальных трибунах по обе стороны площади, то есть напротив друг друга, и на задвинутом в глубину площади большом длинном помосте, напоминавшем амфитеатр, и таким образом окружали игровое пространство с трех сторон» [415:1], с. 72. На рис. 2.78 показана современная реконструкция Люцернской мистерии 1583 года, сделанная по плану Кизата.

Рис. 2.77. Сценический план первого дня Люцернской мистерии якобы 1583 года. Швабско-аллеманские спектакли. План составлен «режиссером» (шпильрегентом) Реневартом Кизатом (1545–1614). Взято из [415:1], с. 13.

Рис. 2.78. Общий план Люцернской мистерии 1583 года. Театральный музей, Мюнхен. Взято из [415:1], с. 14.

Скорее всего, так и зародились «античные» театры, где сначала «античные» актеры ставили спектакли в память о Христе-Зевсе-Юпитере. Потом, в связи с распространением апостольского христианства, характер христианских спектаклей изменился, смягчился, а потом эти театральные представления вообще ушли в прошлое. Скорее всего, первоначальная жестокость спектаклей была присуща «античному», то есть царскому христианству XIII–XIV веков. После установления в конце XIV века в Великой = «Монгольской» Империи апостольского христианства как государственной религии, человеческие жертвоприношения были запрещены. В частности, сцены распятия и смерти Христа стали «игровыми». Актеров уже не распинали по-настоящему, а лишь имитировали зверскую казнь. Человеческую кровь заменили красной краской или звериной кровью, как о том сообщают старинные источники [415:1], с. 78.

В XVI веке игры на тему «Жизнь и Страсти Христа» были весьма популярны. Сцены ставились с поразительным размахом. Изображали не только новозаветные, но и ветхозаветные сюжеты. «Необычными сценическими эффектами была переполнена часть игры, связанная с Моисеем: манна небесная из облаток, выпускаемая из воздушного ружья из люков на крышах двух домов, и неожиданно скатывающаяся со скалы вода благодаря замаскированной под скалу бочке со стеклянной затычкой, которую Моисей вышибал своим посохом…

Белый голубь, спрятанный в выдолбленной внутри креста полости и выпускавшийся в момент смерти Христа, воплощал летящую на небо душу Спасителя. К доброму разбойнику поднимался ангел и вынимал у него из груди белую тряпичную куклу, в то время как Люцифер получал в качестве души черную белку (игровая маска Люцифера приведена на рис. 2.79. — Авт.). Иуда в мистериях 1545 и 1560 гг. носил на груди… живого ощипанного петуха, а с 1583 г. на его месте появилась черная белка… Змея в раю играл особенно стройный и гибкий юноша, втиснутый в своего рода змеиную кожу, с женским лицом и короной на резиновой шапочке, похожей на купальную. Эффектами, имевшими исключительный успех у публики, были обезглавливание Голиафа (на рис. 2.80 приведено старинное изображение сражения Давида с Голиафом — Авт.) и Иоанна Крестителя, исполнители которых надевали на замаскированные головы чрезвычайно искусные поделки, а также сожжение куклы Иуды в аду. Кровь изображали вполне реалистически с помощью красной краски либо звериной крови…

Рис. 2.79. Маска Люцифера из Эрльской мистерии. XVII век. Частное собрание. Взято из [415:1], с. 84.

Рис. 2.80. Старинная миниатюра, изображающая помазание Давида (вверху) и сражение Давида с Голиафом (внизу). Взято из [1060:а], с. 91.

Среди мистерий швабско-аллеманской группы самыми обширными (4200 стихов), самыми живыми и эффектными считаются Донауэшингенские Страсти Христовы 1485 г. (рис. 2.81 — Авт.). Одни эффекты этой мистерии поражают крайней жестокостью и грубостью, другие — простотой и наивностью, а третьи, наоборот, необычной вольностью…

Все без исключения исследователи обращают внимание на более грубое изображений страданий Иисуса и изощренность способов его мучений, чем в остальных мистериях…

Сцена распятия решалась в буквальном смысле слова с кровавым размахом» [415:1], с. 77–79.