Раскол Империи: от Грозного-Нерона до Михаила Романова-Домициана

• ВРАЖДА К МАТЕРИ ИЛИ ТЕТКЕ. ЕЕ ГИБЕЛЬ. — Как мы показали ранее, история Есфири, преломляясь на страницах «античных» источников, иногда включала в себя отдельный рассказ о вражде царя-императора к своей матери или к своей тетке. Например, именно такой сюжет мы подробно обсуждали во второй главе, когда говорили о Нероне о его матери Агриппине. Нерон возненавидел свою властную мать и коварно убил ее. Напомним, что оригиналом здесь служит известная борьба Ивана Грозного со своей властной теткой Евфросиньей, неистово стремившейся к власти. В конце концов она проиграла и погибла. Оказывается, вполне аналогичный сюжет сообщает Светоний и про Тиберия.

«ЛИВИЯ, МАТЬ ЕГО, СТАЛА ЕМУ В ТЯГОСТЬ: КАЗАЛОСЬ, ЧТО ОНА ПРИТЯЗАЕТ НА РАВНУЮ С НИМ ВЛАСТЬ. Он начал избегать частых свиданий с нею и долгих бесед наедине, чтобы не подумали, будто он руководится ее советами; а он в них нуждался и нередко ими пользовался. Когда сенат предложил ему именоваться не только „сыном Августа“, но и „сыном Ливии“, он этим был глубоко оскорблен. Поэтому он не допустил, чтобы ее величали „матерью отечества“ и чтобы ей оказывали от государства великие почести; напротив, ОН НЕ РАЗ УВЕЩЕВАЛ ЕЕ НЕ ВМЕШИВАТЬСЯ В ВАЖНЫЕ ДЕЛА…

ВСКОРЕ ВРАЖДА ИХ СТАЛА ОТКРЫТОЙ: причина тому, говорят, была такова. Она все время уговаривала его зачислить в судейские декурии одного человека… а он соглашался лишь с тем условием, чтобы в списке было помечено: „по настоянию матери“. Тогда она в негодовании… огласила некоторые давние письма Августа, где тот жаловался на его жестокость и упрямство. Он был безмерно оскорблен тем, что эти письма хранились так долго и были обращены против него так злостно…

За все три года от его отъезда до ее кончины он виделся с нею один только раз, всего один день и лишь несколько часов. Он и потом не посетил ее, когда она заболела, и заставил напрасно ждать себя, когда она умерла, так что тело ее было погребено лишь много дней спустя, уже разлагающееся и гниющее. Обожествление ее он запретил, уверяя, что такова была ее воля. Завещание ее он объявил недействительным; со всеми ее друзьями и близкими… он расправился очень скоро» [760], с. 94–95.

Мы узнаём здесь все основные моменты истории борьбы Ивана Грозного с теткой Евфросиньей. Она претендовала на власть, хотела возвести на трон Владимира Старицкого, была властной, умной женщиной. Грозный опасался ее и стоящих за ней сил. Борьба была длительной и тяжелой. Кончилась она трагически для Евфросиньи и Владимира Старицкого.

По одним сведениям Евфросинью отравили, по другим — утопили в реке. Владимира казнили вместе с семьей [776].

Таким образом, обнаруживается неплохое соответствие между «античным» Тиберием и Иваном IV Грозным.

На рис. 3.10 и 3.11 приведены «античные» бюсты Ливии, а на рис. 3.12 — ее изображение на «античной» камее. Как мы начинаем понимать, так западные европейцы представляли себе либо Елену Глинскую, мать Ивана Грозного, либо Евфросинью, тетку Грозного. Либо же это одна из жен Грозного.

Рис. 3.10. Ливия. Мрамор. Копенгаген. Глиптотека Новый Карлсберг. Бюст изображает западно-европейские представления либо о матери, либо о тетке, либо о жене Ивана Грозного. Взято из [874], илл. 7.

Рис. 3.11. Ливия. Это либо мать, либо тетка, либо жена Грозного, согласно смутным западно-европейским представлениям. Мрамор. Санкт-Петербург, Государственный Эрмитаж. Взято из [874], илл. 7а.

Рис. 3.12. Ливия. «Античная» камея. Взято из [304:1], т. 1, с. 667.

3. Изверг

Иван Грозный и Нерон описываются как особо жестокие правители. Похожим образом рассуждали и про Тиберия. Правда, о его зверствах говорится чуть меньше, то есть на меньшем количестве страниц, однако тоже очень эффектно. Якобы еще Август предвидел жестокость Тиберия. Светоний говорит: «Я знаю, что есть ходячий рассказ, будто после тайной беседы с Тиберием, когда тот ушел, спальники услышали голос Августа: „Бедный римский народ, в какие он попадет медленные челюсти!“… По некоторым сообщениям Август открыто и не таясь осуждал жестокий нрав Тиберия» [760], с. 84–85.

«Его природная жестокость и хладнокровие были заметны еще в детстве. Феодор Гадарский, обучавший его красноречию, раньше и зорче всех разглядел это и едва ли не лучше всех определил, когда, браня, всегда называл его: „грязь, замешанная кровью“. Но еще ярче стало это видно в правителе — даже на первых порах, когда он пытался привлечь людей притворной умеренностью» [760], с. 96–97.