Раскол Русской Церкви в середине XVII века

Отмечу, что Арсений путешествовал с очень большими деньгами без рекомендательных писем к турецким властям, имея с собой только письма к монастырским властям Афона. Отсутствием документов, которые могли бы удовлетворить турок, он поставил в неудобное и опасное положение Афонский Протат, который по турецким законам обязан был выдать (но не выдал) его властям. Возвращался он в Москву через Константинополь с очень дорогой поклажей (древними книгами); все это – сильно рискуя царской казной и собственной свободой и головой. Почему он был послан без сопроводительных писем к официальным лицам империи Османов – неясно (см. об этом [161, с. 411–414]). Турецкие власти знали, вероятно, о военно-экспансионистских настроениях в Москве, и пребывание на турецкой территории русского агента с большими деньгами и без удовлетворительных документов было для них крайне подозрительно, а для него смертельно опасно; (в Арсении они вполне могли заподозрить лазутчика; вероятно, он и действительно имел разведывательные поручения). Его разоблачение и арест сильно повредили бы и русско-турецким отношениям, причем Россия, не присоединив еще Малороссию с колеблющимся казачеством и имея с фланга враждебную Польшу, была совершенно не готова к турецкой войне. «По возвращении с Афона Арсений был назначен келарем Троице-Сергиева монастыря; это высокое положение было наградой за его труды» [32, с. 281]; и за испытанные опасности.

«Дьякон Федор, воспроизводя тогдашние московские толки, писал, что Арсений, по заказу Никона, накупил ему на многие тысячи рублей прокаженных греко-латинских книг, напечатанных латинцами в Риме, Париже и Венеции <…>» [30, с. 413]. Позднейшие исследования показали, что «тогдашние московские толки» были (если они вообще были; к словам Ключевского – этим и другим – следует относиться очень осторожно; он, естественно, писал, имея в виду не только суть дела, но и свое положение – профессора Духовной Академии – обязывающее его противодействовать «расколу») необоснованны. В этом случае дьякон Федор ошибся: книги, привезенные Сухановым были, действительно, подлинными и древними и, если бы были правильно употреблены, дальнейший ход событий был бы иным; но вышло не так. В то время в Москве не было, конечно, коллектива правщиков, который мог бы с пользой для дела достаточно быстро использовать рукописные сокровища, привезенные Арсением; не хватало людей, знаний и общего метода.

Однако богослужебную реформу царь Алексей Михайлович и патр. Никон начали перед Великим Постом 1653 г., не дождавшись, следовательно, ни приезда Арсения с этими старыми греческими книгами, ни собирания соответствующего коллектива экспертов и правщиков; следовательно, реформа была ими обговорена и окончательно решена заранее, и это решение ни от Арсения, ни от его книг не зависело. Несомненно, в этом деле было некое лукавство, но была и большая срочность и спешка (см. с.152, 177).