Расплата

— Если честно, мне не до шуток, — раздраженно ответил я. — У меня тут похмелье.

— Так тем более надо побегать. Давай. День сегодня прекрасный.

Мы выбежали из гостиницы и направились в городской сад. Солнце еще не взошло, в саду было прохладно, и он прекрасно смотрелся в полумраке. Через десять минут меня уже выворачивало наизнанку в железный мусорный бак с причудливым узором. Андрей бегал на месте в нескольких метрах от меня и ждал, когда я закончу.

— Мне нужна вода, — заявил я.

— Я видел питьевой фонтанчик возле Виллы Юлия,[22] мы мимо него пробегали, — бодро сообщил Андрей, помчавшись на полной скорости по посыпанной гравием дорожке. Я припустил за ним со скоростью, на какую был способен. Я слишком хотел пить и запыхался, чтобы ругаться с Андреем.

Мы побегали кругами по саду еще сорок минут. Когда солнце встало и воздух прогрелся, в саду стали появляться собачники. Я сжег весь алкоголь в организме и почти полностью пришел в себя. Когда мы закончили, отставал уже Андрей, и я насмехался над ним, пока он хватал ртом воздух, уперев руки в колени.

— Я в последнее время неважно себя чувствую, — объяснил он.

— Да-да, конечно. Ты просто постарел и выдохся.

Мы купили с десяток карликовых апельсинов в сетке с повозки почти на самом верху Испанской лестницы и уселись на краю центрального фонтана на Пьяцца ди Спанья, глотая очищенные апельсиновые дольки и болтая о рынках. Мы постепенно остывали, и камень под нами становился мокрым от пота.

— Ты когда приехал? — спросил я.

— Тогда же, когда и ты. Вчера ночью.

— Пообедаем вместе?

— Извини, но мне нужно лететь в Неаполь на встречу за ленчем, а потом сесть на самолет в Люксембург.

— Значит, здесь у тебя времени не много.

— Как раз достаточно, чтобы получить удовольствие от пробежки с тобой и от очень вкусных, но чересчур маленьких фруктов.

Я внезапно понял, откуда Андрею известен мой размер обуви.

— Тебе звонила Дженна.

Он оторвал взгляд от частично очищенного апельсина.

— Она была очень расстроена.

Я не мог решить, сердиться ли мне или нет. Я и сам рассказывал Андрею о наших с Дженной проблемах, но не о том, насколько наши отношения ухудшились за последнее время.

— Она просила тебя поговорить со мной?

— Нет.

— Ты встретился со мной, чтобы сказать мне, какой я козел?

— И не думал.

— Тогда зачем?

Солнце осветило крышу здания и профиль Андрея. Мой друг выглядел уставшим.

— Я решил, что тебе несладко приходится, и прилетел, просто чтобы поздороваться.

— Ты приготовил для меня мудрые слова? — кисло спросил я. — Цитату из Шопенгауэра или Ницше, например?

— Ничего подходящего в голову не приходит.

— Значит, хочешь высказать собственное мнение?

— Конечно. Я считаю, что ты козел.

Я рассмеялся и почувствовал, как улетучивается мое раздражение.

— Ты серьезно? — смущенно спросил я.

— Дженна несчастна, а ты слишком много пьешь. Мое мнение: что бы вы с ней ни делали — это не срабатывает.

— Я не знаю, как с ней говорить, — признался я. — Она вбила себе в голову, что хочет усыновить проблемного ребенка.

— А ты этого не хочешь?

— Трудно объяснить. — Я вытер лицо рубашкой. — Когда я был маленьким, мы с отцом много чего делали вместе. И я вроде как всегда думал, что буду делать то же со своим ребенком.

— И ты боишься, что не сможешь понять, как относиться к ребенку, который этого делать не может?

— Вроде того. — Я немного покривил душой. На самом деле я просто боялся, что не смогу полюбить ребенка, не соответствующего моим ожиданиям.

Андрей доел последний апельсин и принялся запихивать шкурки в сетку.

— Хочу спросить тебя кое о чем, — сказал он. — Предположим, Дженна забеременела и у вас с ней родился здоровый ребенок. Станут ли ваши отношения лучше?

Я немного поразмыслил над его вопросом, глядя, как мимо на сверкающем красном мопеде проезжает молодая пара. Мужчина был одет в тщательно подогнанный деловой костюм, а изо рта у него торчала сигарета; женщина обнимала его за талию, и ее волосы развевались на ветру.

— Не уверен, — наконец ответил я. — К чему ты ведешь?

— Только к одному: вам с Дженной надо разобраться, в чем истинная причина вашей проблемы. Питер, я люблю тебя как брата, но у тебя такое закоснелое мировоззрение, что ты не всегда видишь события — или людей — такими, какие они есть на самом деле.

Пока я обдумывал ответ, где-то зазвонили колокола. Я проверил часы.

— Жаль, я не знал, что ты приедешь, — сказал я. — У меня встреча, которую я не могу отменить.

— Я мог бы передвинуть некоторые пункты в расписании и завтра вечером встретиться с тобой в Лондоне, — предложил Андрей. — Я бы с удовольствием угостил тебя обедом в индийском ресторане.

— Как-нибудь в другой раз, — отказался я. — Завтра у меня очень плотный график, а потом мне надо возвращаться в Нью-Йорк на заседание комитета.

— Значит, в другой раз, — согласился он и встал.

Щурясь на солнце, я посмотрел на Андрея снизу вверх.

— Я рад, что ты заскочил ко мне, — сказал я. — Правда, рад. Мне нужно было размяться. Но тебе не стоит волноваться из-за меня.

— Но я все равно волнуюсь. Я волнуюсь и за тебя, и за Дженну.

22