Расплата

— О чем мы, черт возьми, говорим? — переспрашивает мужчина справа. Он явно играет роль «плохого полицейского». У него подлый, пронзительный взгляд человека, который в детстве никак не мог научиться читать, и угри от приема анаболиков на скулах. — Мы говорим о базе Гуантанамо.[21] Мы говорим о полностью оплаченном отпуске под охраной «морских котиков» США. Вот о чем мы говорим.

— Да не гоните. — Я уверен, что они просто пытаются запугать меня. — Я американский гражданин. Приберегите свое любительское выступление для тех, кто ничего лучшего не видал. Вы мне сейчас даете телефон, и я звоню своему адвокату, или же немедленно отпускаете меня. Иначе у вас, ребята, будут огромные неприятности, когда я отсюда выйду.

Пухлый полицейский мило улыбается.

— Мы не представились, — говорит он. — Я инспектор Дэвис, а это мой коллега инспектор Де Нунцио. — Он машет головой в сторону «плохого полицейского». — Мы работаем в министерстве государственной безопасности, в отделе стратегических расследований. Осмелюсь предположить, что вы слышали о «Патриот экт» — новом законе о борьбе с терроризмом.

Я неуверенно киваю, и недоброе предчувствие берет верх над гневом.

— Так вот, мы патриоты, — самодовольно произносит инспектор Дэвис и указывает на третьего мужчину. — Мистер Лиман нас консультирует.

— Я американский гражданин, — повторяю я, но мой голос звучит слабее. — Вы не можете так обращаться со мной.

— Вы удивитесь, как много мы можем, — отвечает Дэвис. — Мистер Лиман?

Лиман вынимает из кармана миниатюрный магнитофон и ставит его на стол. Костюм Лимана нарочито потерт, очки в проволочной оправе овальнее, чем полагается, а аккуратная военная стрижка явно уложена с помощью мусса. Он похож на европейца.

— Вы американский гражданин, у которого серьезные проблемы с законом, — заявляет Дэвис. — И эти проблемы могут стать еще серьезнее.

Лиман нажимает на кнопку воспроизведения. Я слышу, как плачет женщина, а потом узнаю голос Андрея — он произносит имя Дженны, пытается успокоить ее.

— Дженна, успокойся. Не плачь, милая. Скажи мне, что случилось?

— Мы поссорились. Питер схватил меня. На какое-то мгновение мне показалось, что он меня сейчас ударит.

— О Господи.

— Андрей, мне так страшно. Боюсь, между нами все кончено.

Когда голос Дженны заглушают рыдания, Лиман выключает запись. Меня тошнит от ненависти к самому себе. Мне и так тяжело жить со всем этим, а тут еще приходится сталкиваться со своими недостатками на глазах у чужих и враждебно настроенных ко мне людей.

— Мы пока не передавали пленку в полицию, — сообщает мне Дэвис. — Так же, как и другие пленки, находящиеся в нашем распоряжении. Нас не интересует убийство вашей жены. Что мы в результате решим отдать и кому — в значительной степени зависит от вашего желания сотрудничать.

Мой мозг постепенно возвращается к работе. Все дело в Андрее. Я окончательно запутался и не в состоянии даже вообразить, что же такого он мог натворить, чтобы привлечь внимание министерства государственной безопасности.

— Мне ничего не известно. — Я пытаюсь говорить бесстрастно.

— Хватит с нас этого дерьма, — объявляет Де Нунцио. — Послушайте, Тайлер, в соседней камере у меня две кубинские шлюхи, и я знаю, что с ними мне будет гораздо интереснее. Если вы не хотите отвечать на наши вопросы сейчас, мы можем дать вам неделю на размышление, а вы пока привыкайте к растворимой овсянке, в которую помочился повар. Так что скажите: мы будем говорить сейчас или попозже?

— Что вы хотите, чтобы я вам рассказал?

Прошло два часа. Мы в третий раз обсуждаем мою поездку в Москву, Дэвис задает мне те же самые вопросы. Лиман ведет записи, а Де Нунцио повесил голову, ковыряет прыщи и явно скучает. Повторение одного и того же дало мне возможность взять себя в руки. Я сдаю свои позиции по всем фронтам, но не упоминаю Понго, файлы, которые я скопировал с компьютера Андрея, и косвенное признание Эмили в том, что ей известно, кто охотился за мной в Москве. Дэвис сказал, что ему наплевать на убийство Дженны. Я не собираюсь добровольно сдавать ему все свои зацепки.

— Итак, это все, мистер Тайлер? Вы ничего не забыли сообщить нам? — уточняет Дэвис.

— Насколько я знаю, это все.

Де Нунцио выпрямляется на стуле, а Лиман поднимает голову и постукивает ручкой по зубам. Я внутренне сжимаюсь, чувствуя, что Дэвис наконец-то собирается перейти к делу.

— Возможно, нам удастся освежить вашу память, — заявляет он.

— Возможно.

— Вам известно, что такое файл системного журнала, мистер Тайлер?

— Да. — Я чувствую слабость в коленках.

— Пожалуйста, объясните мне, — просит Дэвис. — Я не очень хорошо разбираюсь в компьютерах.

— Файл системного журнала регистрирует всю деятельность на компьютере.

— Как вы думаете, файл системного журнала отметит тот факт, что кто-то перенес информацию с компьютера на CD-диск?

— Это возможно.