Расплата

– Может, мы могли бы действовать тоньше. – Она подняла на него взгляд, и по ее золотисто-карим глазам он понял, что у нее зародилась какая-то идея. – А может, вы смогли бы просто прийти ко мне домой. В гости.

– Думаю, да, – медленно произнес он, не уверенный, что ему нравится, как это звучит. Это очень походило на благовидный предлог попытаться совершить весьма неблаговидные действия.

– Тогда если она захочет говорить – прекрасно, а если нет, что ж, мы ее не обидели, и я обещаю, что не буду форсировать события.

– Так, наверное, получится. – Он чувствовал облегчение. – Но если Сара предпочтет не искать совета, тогда мы должны принять это.

– Вы хотите сказать, мне придется смириться с этим.

Он кивнул.

– Вы сможете?

– Конечно. Просто я хочу дать ей шанс. – Оливия усмехнулась, очевидно, радуясь направлению, в котором текли ее мысли.

– Когда? – спросил он, глядя на открытый календарь на своем столе.

– Может, в праздник. Что скажете? Ну, конечно, если у вас нет других планов, ну как?.. – Она замолчала, выглядя немного смущенной, затем быстро произнесла: – Отец Маккларен, не желаете ли вы прийти к нам на ужин в День благодарения?

Он растерялся, затем посмотрел ей прямо в глаза. Это было опасно. Он чувствовал, что между ними начинает пробегать искра, но не мог сопротивляться.

– С удовольствием, – ответил он и, к несчастью, именно это и имел в виду. Причем в гораздо большей степени, чем следовало.

– ...я просто не понимаю, – промямлил Джей, и Кристи, сидящая на краю кровати, держа трубку у уха, сжалась. – Почему ты не можешь прийти к нам на ужин?

– Потому что мой папа один.

– Я думал, ты с ним не ладишь, – пробурчал Джей.

– Раньше так и было. Но я стараюсь все исправить.

– Наверное, это классно. Но ты все-таки могла бы зайти. Нам нужно встретиться. Мы давно не виделись.

Скажи ему. Порви с ним сейчас.

– Я скучаю по тебе.

– Джей, я...

– И я люблю тебя, малышка.

О господи, она чувствовала себя обманщицей, но не могла выдавить из себя правду.

– Послушай. Нам действительно нужно поговорить. Повисло молчание. Она слышала, как бьется ее сердце.

– Джей?

– Я сказал, что люблю тебя.

– Я знаю, но...

– Слушай, Кристи. Какая муха тебя укусила? После того, как ты пошла в этот колледж Всех Святых, ты изменилась. Мне кажется, это странное место. Оно как-то странно на тебя влияет.

– Может, я просто начинаю понимать, кто я такая на самом деле.

– О, глупости, и ты это знаешь. Люди так говорят, когда они не хотят рассказывать, что их на самом деле беспокоит. – Его голос перешел на высокий фальцет. – «Я обретаю себя. Познаю свой внутренний мир. Мне нужны новые впечатления, новый опыт». – Его голос снова понизился. – Для меня это чушь собачья.

– Может, ты прав, – заметила она. Незачем это отрицать. – Там действительно несколько чудновато, не так, как в школе, но это и неудивительно. Это ведь колледж.

– И позанимавшись немного психологией и философией, ты так погрузилась в обретение себя, что я тебя даже не узнаю. Послушай... может, нам разойтись?

– Возможно, и стоит.

Было слышно, как он резко затаил дыхание.

– Господи, Кристи, ты только послушай нас. Мы ведь любим друг друга, а?

– Я не знаю, Джей, – призналась она, откидываясь на спинку кровати и чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. Она думала, что любит его. Но это было в школе. До того как она ее закончила. Прежде чем она узнала, что ее папа на самом деле ей не отец, а ее дядя... о, господи... Она знала, что пошла в колледж, прежде всего, чтобы убраться подальше от этой грязи. Уклонение и Отрицание, об этом все время говорил этот чудаковатый доктор Саттер... и Джей был прав на этот счет. Некоторые люди в колледже – доктор Саттер, доктор Франц и доктор Нортрап – определенно были более чем «эксцентричными». А еще была чудачка Лукреция, этот тормозной Уилли Дэвис, который всегда садился за ней на психологии и смотрел на нее, и лесбиянка-тренерша по плаванию. В колледже Всех Святых в чудаках недостатка не было.

– Ты не знаешь, – с отвращением повторил Джей. – Что ж, тебе не кажется, что тебе лучше это выяснить? А, черт. До меня дошло. Ты себе кого-то нашла, да? Ты пробыла там всего лишь несколько месяцев и уже мне изменяешь. Черт возьми, Кристи, что с тобой происходит?

– Это я и пытаюсь понять, – ответила она таким же сердитым тоном и бросила трубку. Затем, подойдя к груше, пнула ее ногой. Итак, это было началом конца. Подумаешь. Она просто переросла Джея. Пусть лучше он найдет другую.

Потому что у нее есть Брайан.

Раздался резкий звук охранной сигнализации. Оливия села в постели.

Снова и снова раздавалось завывание сирен. Сон как рукой сняло. О господи, кто-то вломился в ее дом! Она вскочила с постели. Хайри С, сердито лая – запоздалые предупреждения, – был уже у двери спальни, горя желанием броситься в коридор.

Оружие... Черт! Дробовик был внизу в чулане за непромокаемыми плащами и сапогами... о господи, нет... Ее мысли прояснились, и сквозь шум сигнализации она услышала свое имя и поток ругательств, от которых покраснел бы даже моряк.

Сара!