Расплата

– Заходите, – пригласила она, в то время как он, все еще согнувшись, протянул руку, позволяя псу осторожно ее обнюхать. – Это Хайри С, он достался мне вместе с домом.

– Вне всякого сомнения, это гвоздь программы. – В голубых глазах мелькнуло веселье.

– Ну, это как посмотреть.

Он выпрямился и отряхнул руки.

– Я могу это починить, – заметил он, показывая на косяк.

– Конечно, вы же священник и мастер на все руки в одном лице. Это было бы замечательно. Может быть, в другой раз. А сейчас заходите. Я хочу вас кое с кем познакомить.

Сара стояла у книжного шкафа неподалеку от входной двери.

Оливия сделала жест в сторону своей подруги.

– Сара Рестин, отец Джеймс Маккларен.

– Вы священник? – скептически осведомилась Сара, глядя на его небрежный наряд.

– Верно, но я оставил свой стихарь в машине, – пошутил он и взял ее за руку. – Приятно с вами познакомиться.

– Мне... мне тоже. – Пораженная, она смерила его взглядом, когда Оливия повела их на кухню. Отец Джеймс предложил бутылку вина.

– Мой вклад в ужин.

– Спасибо. Есть начнем примерно через полчаса. А пока сделайте одолжение. – Оливия протянула ему штопор. Он разлил вино, и они выпили по бокалу. Завязался разговор, и все предубеждения Сары, казалось, Начали таять. Отец Джеймс разрезал индейку, пока Оливия расставляла тарелки, а Сара зажигала свечи. Хайри С устроился на своем месте возле задней двери, Чиа пофыркивала. Расставив стулья для каждой из женщин, отец Джеймс сел за стол, наклонил голову и произнес Краткую молитву. Они говорили о том о сем, и Оливия снова подумала, что напрасно он решил посвятить свою жизнь служению богу. Он мог бы стать прекрасным мужем и, как ей казалось, чудесным отцом.

Он шутил, много ел и помог убрать со стола. После того как посуда была составлена возле раковины, он настоял, чтобы Оливия принесла дедушкин ящик с инструментами, и отправился ремонтировать дверь.

– Я раньше никогда не видела таких священников, – сказала Сара, взбивая крем, в то время как Оливия заворачивала остатки еды в пластиковую обертку. – В смысле... с его внешностью надо в мыльных операх сниматься, ей-богу. Он приносит вино, затем начинает заниматься ремонтом... и я думаю, он тебя хочет.

– «Хочет»? О, брось. Он женат на церкви. – Оливия ощутила, как у нее по шее пополз жар.

– Церковь церковью, но он ведь мужчина. – Сара оглянулась, проверяя, нет ли священника поблизости, и закусила губу. Затем на фоне жужжания миксера сказала: – Я знаю, он пытается это скрыть, но готова поставить свой магазин на то, что он великолепен в постели!

– Даже не говори этого! Сара!

– О, да ладно тебе. Разве ты никогда не думала, каково это делать со священником?

– Нет.

– Почему? Потому что ты влюблена в копа? – Она скривилась.

– Я ни в кого не влюблена, – настаивала Оливия под свист Чиа и жужжание миксера. Она вытерла руки кухонным полотенцем и принялась разливать кофе. – Так что помолчи.

Но улыбка Сары была положительно озорной.

– Просто я говорю тебе, что, если бы я была не замужем, и этот мужчина смотрел бы на меня так, как он смотрел на тебя за ужином, я не знаю, смогла бы я сдержаться.

– Хватит! – Она пристально посмотрела на свою гостью, и Сара, закатывая глаза, снова переключила свое внимание на крем.

– Кажется, почти готово... Смотри, стадия жесткого пика.

– Стадия жесткого пика?..

Сара расхохоталась, выключила миксер и отсоединила один из венчиков.

– Ты испорченная, Сара Рестин.

– А то я этого не знаю? – Слизывая сбитый крем с венчика и подмигивая, она подтвердила свои слова.

– Хватит! – Но Оливия смеялась.

– Что смешного? – спросил отец Джеймс, появляясь на пороге. Он вытирал руки платком.

Обе женщины засмеялись еще сильнее.

– Кажется, я пропустил шутку, – заметил отец Джеймс.

– Ничего особенного. Мы просто дурачились. – Оливия бросила на Сару предостерегающий взгляд. – У моей гостьи живое воображение. – Чтобы сменить тему, она прошла через арку и посмотрела в сторону передней части дома. – Ну так как, моя дверь отремонтирована?

– Как новая. – Он показал ей свою работу и объяснил, как ему удалось починить замок. – Слегка подкрасить, и ничего не будет заметно.

– Как мне вас отблагодарить? – спросила она и краем глаза увидела, как Сара непристойно подняла бровь.

– Ужин был началом, – ответил он, и его губы приподнялись с одной стороны. – Может, мне удастся убедить вас иногда посещать мессу.

– Вы много хотите, – поддразнила она, – но конечно. Может быть. А сейчас пойдемте, мы можем отведать Десерт в гостиной. Почему бы вам не посмотреть, не найдется ли что-нибудь достойное по радио, а я зажгу камин?

– Предоставьте это мне, – сказал он. – Просто покажите мне, где сарай. Я, знаете ли, был игл-скаутом[27].

– И почему меня это не удивляет?

В течение следующего часа, пока огонь потрескивал в старом камине и по старинному радио бабушки Джин звучали приятные джазовые композиции, они вели светскую беседу. Отец Джеймс был очарователен, как всегда, но Оливия заметила, что под видимой вежливостью скрывалось некоторое напряжение, беспокойство, которое было видно только изредка, что-то темное в его глазах.