Расплата (СИ)

Однако многие законченные садисты меркли по сравнению с Бирюковым. Полное отсутствие чувств к любым людям, а не только к заключенным делало его практически незаменимым работником следствия и пыток в современной российской системе расследования правонарушений. В отличие от обычных садистов, получавших нескрываемое наслаждение от пыток и унижения людей и повышавших таким образом самооценку, Бирюков не испытывал никаких эмоций, в том числе положительных. Единственной его мотивацией было удовлетворение чисто "научного" интереса к применению метода получения нужных признаний за максимально короткий срок. Впрочем, если учесть, что многие его жертвы были обречены на долгие годы пребывания в тюрьме, то короткий срок - это понятие чисто условное.

Бирюков "создал" целую псевдонаучную теорию о пороге откровенности.

Теория заключалась в том, что чем сильнее человек восприимчив к боли, тем ниже его порог откровенности, при котором он раскалывался и выдавал то, что было нужно следствию, или просто соглашался "оговорить себя или других". Это называлось "сотрудничество со следствием". Своей теорией Бирюков очень гордился, но посвящал в неё немногих.

Бирюков мог практически с первых минут контакта точно определить, к какому типу боли человек наиболее восприимчив. Бирюков подразделял в своей классификации боль на душевную и физическую, что в принципе было не так далеко от истины. Он справедливо решил, что в случае с Анциферовым лучше начать с тонкой психической обработки, прежде чем перейти к банальному физическому прессингу.

Сняв очки, он подошел к Анциферову ближе и приветливо улыбнулся ему.

- Так вот вы какой, Сергей Николаевич! А мне о вас много чего рассказывали. Разрешите представиться. Бирюков Александр Иванович, "не последний человек" в прокуратуре. Но вы зря думаете, что находитесь здесь, чтобы мы над вами издевались. Мы все и я в частности собрались тут исключительно для того, чтобы помочь вам. В вашем случае это особенно важно, поскольку вы не вор-рецидивист и не убийца, а наш бывший коллега, причем далеко не худший, а один из, так сказать, элиты уголовного розыска. Я не побоюсь этого слова.

Сергей почувствовал, что ему стало физически неприятно, и по телу пробежала дрожь. Дрожь возникла не от страха и не от холода. Это было какое-то незнакомое и очень малоприятное ощущение. Дрожь не была напрямую связана со словами Бирюкова, но была тем не менее вызвана его речью и, наверное, его очень сильным биополем.

Бирюков заметил это и улыбнулся.

- Вы зря дрожите, Сергей Николаевич. Мы не собираемся казнить вас на электрическом стуле или просто причинять вам какие-либо дополнительные физические или духовные страдания. Под словом "дополнительные" я подразумеваю страдания, более чем это будет необходимо для выяснения объективной истины. Ну ладно, успокойтесь, - сказал Бирюков и дотронулся рукой до Сергея, как обычно делают НЛПеры , чтобы поставить якорь. Не прошло и двух секунд, как дрожь исчезла так же незаметно, как началась.

Сергей сильно смутился, но очень постарался не подавать виду, что также не ускользнуло от Бирюкова.

- Вы молодец, Анциферов, хорошо умеете скрывать свои эмоции. Вам в разведку надо было идти, а не следователем работать.

- А вы тоже волшебник - можете вводить человек в дрожь и так же легко выводить.

- Да что вы, Сергей Николаевич, это пара пустяков. Если вы начнете заниматься парапсихологией и эриксоновским гипнозом, например, то все эти вещи будут и для вас не более чем дешевые фокусы для неискушенных в этих делах ламеров. К слову, вы знаете кем на самом деле является почитаемый вами Хлопонин?

- А вы не знаете ? - спросил Анциферов.

- Сергей Николаевич, позвольте вам напомнить, что вопросы здесь задаю я, а вы отвечаете, если считаете нужным. Как вам и самому известно, коллега, вы имеете право хранить молчание и не свидетельствовать против себя.

- Что именно вы хотите, чтобы я вам рассказал о нем?

- Всё, что знаете. Комсомольское прошлое можете опустить.

- Что ж, извольте. Степан Леонидович Хлопонин обвиняется в неуплате налогов на сумму 975 миллионов рублей, а также незаконной приватизации Уфимского нефтехимического комбината в 1994 году. Вроде бы ничего не забыл.

- Краткость - сестра таланта. Браво, Анциферов. Ваш шеф Владлен Вадимович мне вас не зря расхваливал. Однако вы забыли упомянуть одну важную деталь. Хлопонин вам, возможно, говорил об этом, или ваш шеф вскользь мог проговориться. Не припоминаете, Анциферов?

Cергей задумался.

- Верю, не напрягайте свою голову зря. Вижу, вы не помните, Анциферов. Я помогу вам. Вспомните, не говорил ли вам Степан Леонидович, что он имел неосторожность финансировать оппозиционные политические партии, которые заседают в Госдуме, а именно экологическую партию и коммунистов России?

Сергей вспомнил окончание допроса Хлопонина.

- Вижу, что вы вспомнили этот момент, Анциферов.

- Я так понимаю, что мне можно вообще ничего не говорить: вы просто читаете мои мысли.