Расплата (СИ)

Калинина была немного удивлена, насколько спокойно Хлопонин, сидя здесь, в студии, рассуждает о своей судьбе и о судьбе компании, несмотря на то, что его так же, как и его бизнес-партнера, легко могут арестовать или даже устранить физически. До начала программы журналистке было передано негласное указание - постараться, используя острые вопросы, вывести Стёпу из равновесия, показать телезрителю, что он волнуется и, значит, что-то скрывает. Однако ответы олигарха скорее возымели на Калинину обратный эффект. Степа держался очень уверенно, но вместе с тем абсолютно уважительно и полностью корректно. В нем, несмотря на интеллигентную мягкую манеру говорить, чувствовалась огромная внутренняя сила и готовность бороться за правду даже ценой собственной жизни.

- Последний вопрос по этой теме, Степан Леонидович. Как вы можете прокомментировать арест бывшего начальника службы безопасности Медиакона Александра Печорского и предъявленные ему обвинения в убийстве мэра Норильска Курицына?

- Знаете, Анна, я не полностью знаком с материалами этого дела, но предъявленные обвинения абсолютно абсурдны. Простите меня за использование этого неюридического термина. Компания Медиакон никогда не нарушала человеческие законы и не решала свои деловые проблемы путем убийств. Целью этого обвинения, так же как и ареста моего делового партнера, было только одно: запугать меня, заставить уйти от руководства компанией и исчезнуть из России. Генпрокуратура пытается выбить из невинных людей показания на меня любыми средствами и использует для этого совсем не законные методы.

Потом прозвучала еще пара вопросов, пришедших по электронной почте от телезрителей, о секрете успеха компании Медиакон и о том, какими деловыми и личностными качествами должен обладать человек для того, чтобы вести бизнес в России.

После этого Хлопонин довольно быстро покинул телестудию, вежливо отказавшись от участия в банкете по случаю десятилетнего юбилея программы "Деловая Россия" и поехал домой к семье.

Глава 4. В интернате

На входе в интернат Анциферова поприветствовала охрана. Сергея знали в лицо, поэтому удостоверение приходилось показывать редко, разве что при задержании бандитов и взяточников. Анциферов неспешно шел по коридору, пытаясь найти расписание занятий, но ничего подобного не было и в помине. На стенах, кроме фотографий ребят вместе с учителями, висели изречения "классиков".

Классиками здесь считались именитые преподаватели и одаренные ученики, причем в самых разных областях. Кроме победителей математических олимпиад и будущих Менделеевых, здесь учились трудные подростки. Будущие гении и дети улиц учились в одних и тех же классах. Детей улиц здесь было значительно меньше, но те, кому удавалось попасть в знаменитый лицей-интернат, потом выбивались в люди, как потом рассказывали Сергею не без гордости за своих подопечных преподаватели лицея.

Совершенно случайно он зашел в кабинет математики. Все стены были исписаны в стиле "граффити", а над доской красовалось изречение "Тоже мне, бином Ньютона". За столом сидел пожилой лысенький мужчина маленького роста, почему-то напомнивший Сергею Швондера из известного произведения. Мужчина что-то объяснял хипповатому прыщавому юнцу, который все время как-то глупо улыбался, глядя на мужичка.

- Вы ко мне? - спросил он Анциферова.

- Да в общем нет, - ответил после недолгой паузы Сергей. - Просто захотелось вживую посмотреть, как выглядит самый знаменитый на Урале лицей, который спонсируется небезызвестным вам олигархом.

Мужичок с явной неприязнью взглянул на него.

- Извините, забыл представиться. Анциферов Сергей Николаевич, старший следователь по особо важным делам в области экономических преступлений.

Мужичок крепко пожал руку Анциферова и тоже представился:

- Анатолий Михайлович Ривкин, завуч школы и преподаватель математики. Так вы, гражданин начальник, с проверкой пришли, арестовывать имущество лицея будете? - спросил Ривкин, глядя куда-то мимо Анциферова.

- Да что вы такое говорите, Анатолий Михайлович? Я к вам наведался не по делам служебным, а просто как частное лицо.

Ривкин повернулся к юнцу, в какой-то момент переставшему улыбаться, и сказал ему довольно сухо:

- Петя, выйди, нам нужно поговорить с Сергеем Николаевичем.

Когда за Петей закрылась дверь, Анциферов придвинул стул поближе к Ривкину и сразу перешел к делу.

- Анатолий Михайлович, вы понимаете, моя единственная дочь мечтает поступить на экономический факультет МГУ, но очень боится экзамена по математике. Не могли бы вы позаниматься с ней в частном порядке, если у вас, конечно, найдется время и такая возможность. Насколько я знаю, вы в свое время работали в физико-математическом лицее "Вторая школа" в Москве и подготовили не один десяток школьников к поступлению не только на экономический, но также на Мехмат и ВМК МГУ.

Ривкин даже как-то просветлел: