Распорядок агонии

– Об этом не спрашивай, – сурово указала я ей на недопустимость отдачи приказов приведениям. – И ни с кем меня не обсуждай. Тебе я доверилась, чтобы у меня был хотя бы один адекватный конфидент. Хотела, было, Далтон порадовать… Жаль, что она умерла. А я даже не попрощалась. Вы, чего ж её так запустили, врачихи липовые?

– Опомнись, – нахмурилась Шарли. – Ей было почти сто тридцать лет. Слушай, Ольга, скажи хотя бы: твой примат сильно отличается от наших?

– Не знаю, – честно призналась я. – Моя персона только снаружи примат. А в башке, как не парадоксально, снова слизняк. Им я и думаю. Он, в определённом смысле, дальний родич уа-туа-ке-тау.

– Мозг и тело эволюционировали отдельно, – до обидного быстро догадалась эта всезнайка. – Значит, западные стиломматофоры являются…

– Неа, не являются. Слизняки, которые становятся мозгами сородичей Тармени, и зараза на западе всего лишь дальняя родня. Как арбузы и помидоры, что у ботаников числятся ягодами, – не преминула блеснуть я научными познаниями, дабы утереть нос этой ходячей энциклопедии.

– Просветишь меня? – с лёгкостью утёрлась Шарли, сияя алчными глазками.

– Что, сейчас?

– А тебе что, нужно отдохнуть с дороги? Ты не собираешься просветить единственную в этом мире научную общественность? – наехал этот синий чулок.

– Ещё как собираюсь. И уж тебе-то выложу всё, чего нахваталась в божьих пенатах. У нас с тобой теперь свой симбиоз соорганизуется: я буду ушами, а ты…

– Мозгами. Хватит финтить. Давай, рассказывай, как свалилась на нижнюю ступень эволюции.

– Ты ещё поинтересуйся, не притащила ли я вам блох.

– Хватит, сказала! – долбанула кулаком по столу представительница земной интеллигенции.

Тоже вон, как приспичило, вмиг скатилась на нижние ступени социальной лестницы, где обитает всякое хамьё.

– Да хоть из шкуры выпрыгни, – отважно выпятила я грудь, но отчего-то отлетела подальше…, как дура. – Сегодня никакой лекции не будет. У меня столько времени нет, сколько новостей в башке.

– Пироги в духовке?

– Возвращаться надо. Тармени и лишней минутки не даст. Просто выдернет из саркофага, и тут я сразу исчезну.

– Почему?

– Знаешь, кто я у нас?

– Примат.

– Я у нас только-только выросла. И не доросла до длительных командировок в мир людей. Это мой первый дальний заплыв. До сих пор только к Эби с её хахалем и бегала.

– Как Эби? – оторопело проблеяла Шарли. – Она же… погибла.

Прикусывать разгулявшийся язык было поздно, и я сдалась без боя:

– Эби жива. И Арнэр тоже. Только я тебя умоляю! Это пока тайна.

Бедняжка Шарли не сразу взяла себя в дрожащие руки:

– Точно?

– Куда точней, если эта мерзавка мне всю кровь выпила, пока не…, – тут я успела поймать язык зубами и выкрутилась: – Пока не пришла в форму. Как бы в форму.

– А, если тебя святой водой окропить? – взялась за угрозы эта инквизиторша.

– Да хоть крест у меня на макушке выстругай. Сказала же: тайна.

– А я у нас без сплетен и часа не проживу, – обиделась Шарли.

– Я не о том. Просто, в двух словах не расскажешь. Ты же сразу во все подробности полезешь копаться. Кротиха неугомонная! А я к тебе на минуточку. Пробный визит. Вот натренируюсь не подыхать после таких путешествий, и стану тебе надоедать.

– Надоедай, – приняла она извинения. – У меня к твоей славянской разнузданности уже иммунитет. Но побудь человеком хоть секунду. Скажи: Эби всё еще сапиенс, или?

– Или, – выдала я крохотную часть глобальной тайны. – И даже не гоминид. Но, знаешь, она не в претензии. Хотя поначалу жутко скандалила. А теперь вполне радуется жизни.

– Она тоже не способна наносить визиты друзьям? – загрустила наша милая добрая Шарли.

– Пока да. Ты будешь смеяться, но и эта старая перечница ещё толком не выросла. Её опекунша не отпустит. А если Эби сбежит, тут такое начнётся! Содом и Гоморра.

– Её опекунша, случайно, не богиня земли и землетрясений? – грустно усмехнулась Шарли.

– Сама не финти! – возмутилась я. – И грустью своей фальшивой мне в морду не суйся. Забыла, что я вас всех насквозь вижу?!

– Ты чего орёшь, блаженная? – издевательски усмехнулась эта старая профурсетка.

– Не смей меня раскручивать на проболтаться! – взмыла я к потолку.

И тотчас вспомнила, как соскучилась по этой стерве. Просто нечеловечески соскучилась. А эта мерзавка, естественно, сразу унюхала мою мимолётную слабину: залыбилась сладенько. И включила в глазах такое понимание всех моих собственных печалей, будто лично меняла у мартышки подгузники.

– С Кэм встретиться не желаешь? – куснули меня в отместку.

Но я уже приободрилась и душевно подбоченилась. Глянула на неё издевательски и придумала себе вместо головы змеиную башку. Шарли заржала. Да так, что слёзы из глаз. Мне и самой смешно. На меня сейчас любой глянет и вмиг опознает: дух небесный. На преисподнюю ничто не указывает: ни рогов, ни копыт, ни дыма из ноздрей. Кстати, Эби в этом смысле больше напоминает силы зла с её-то экстерьером и рожей.

– По Гра-аре соскучилась? – сочувственно заметила Шарли.

Я мигом сообразила: расслабилась и приняла облик объекта размышлений. Благо, эта ходячая лаборатория ни за что не отличит одну нартиевидную туманность от другой.