Распорядок агонии

– Соскучилась, – буркнула я, приводя себя в божеский вид. – Я вообще, по всем соскучилась. А, ты как хотела?

– Преодолевай и окрепнешь.

– Это лозунг британских феминисток?

– Нет, китайского философа. Так, что с Кэм? Не считаешь, что она заслужила правды? Убивалась по тебе, между прочим. Все глаза выплакала. Месяц из запоя не вылезала. Раутмар трижды сюда прибегал вешаться.

– Не пытайся меня разжалобить. Объяснила же: пока не могу. Вот ещё немножко подрасту…

– И долго тебе ещё расти? – моментально включился в Шарли потрошитель-натуралист.

Эти её переключения из «человекообразного» в «научно звероподобное» срабатывают быстро и беспощадно. Вот только-только чирикали по душам, как глядь: она уже лезет в печёнку холодной железкой. Мрак, а не женщина.

– Вроде бы, я уже почти выросла

– Вроде бы? – на лице Шарли отобразилось презрение гордой кометы к жёваной бумажке, вылетающей из трубки двоечника.

– Я, вообще-то, менеджер. Помнишь?

– Ты дура, – холодно отрезала она на полном серьёзе. – Не знать о себе элементарных вещей. Да ещё под боком с учёным из другой галактики.

– Другой вселенной, – для чего-то уточнила я.

– Ты хоть что-то путное узнала о своём новом виде? Самое элементарное: в чём его сильные стороны, какие опасности для существования…

– Да хоть из шкуры выпрыгни, – отважно выпятила я грудь, но отчего-то отлетела подальше…, как дура. – Сегодня никакой лекции не будет. У меня столько времени нет, сколько новостей в башке.

– Пироги в духовке?

– Возвращаться надо. Тармени и лишней минутки не даст. Просто выдернет из саркофага, и тут я сразу исчезну.

– Почему?

– Знаешь, кто я у нас?

– Примат.

– Я у нас только-только выросла. И не доросла до длительных командировок в мир людей. Это мой первый дальний заплыв. До сих пор только к Эби с её хахалем и бегала.

– Как Эби? – оторопело проблеяла Шарли. – Она же… погибла.

Прикусывать разгулявшийся язык было поздно, и я сдалась без боя:

– Эби жива. И Арнэр тоже. Только я тебя умоляю! Это пока тайна.

Бедняжка Шарли не сразу взяла себя в дрожащие руки:

– Точно?

– Куда точней, если эта мерзавка мне всю кровь выпила, пока не…, – тут я успела поймать язык зубами и выкрутилась: – Пока не пришла в форму. Как бы в форму.

– А, если тебя святой водой окропить? – взялась за угрозы эта инквизиторша.

– Да хоть крест у меня на макушке выстругай. Сказала же: тайна.

– А я у нас без сплетен и часа не проживу, – обиделась Шарли.

– Я не о том. Просто, в двух словах не расскажешь. Ты же сразу во все подробности полезешь копаться. Кротиха неугомонная! А я к тебе на минуточку. Пробный визит. Вот натренируюсь не подыхать после таких путешествий, и стану тебе надоедать.

– Надоедай, – приняла она извинения. – У меня к твоей славянской разнузданности уже иммунитет. Но побудь человеком хоть секунду. Скажи: Эби всё еще сапиенс, или?

– Или, – выдала я крохотную часть глобальной тайны. – И даже не гоминид. Но, знаешь, она не в претензии. Хотя поначалу жутко скандалила. А теперь вполне радуется жизни.

– Она тоже не способна наносить визиты друзьям? – загрустила наша милая добрая Шарли.

– Пока да. Ты будешь смеяться, но и эта старая перечница ещё толком не выросла. Её опекунша не отпустит. А если Эби сбежит, тут такое начнётся! Содом и Гоморра.

– Её опекунша, случайно, не богиня земли и землетрясений? – грустно усмехнулась Шарли.

– Сама не финти! – возмутилась я. – И грустью своей фальшивой мне в морду не суйся. Забыла, что я вас всех насквозь вижу?!

– Ты чего орёшь, блаженная? – издевательски усмехнулась эта старая профурсетка.

– Не смей меня раскручивать на проболтаться! – взмыла я к потолку.

И тотчас вспомнила, как соскучилась по этой стерве. Просто нечеловечески соскучилась. А эта мерзавка, естественно, сразу унюхала мою мимолётную слабину: залыбилась сладенько. И включила в глазах такое понимание всех моих собственных печалей, будто лично меняла у мартышки подгузники.

– С Кэм встретиться не желаешь? – куснули меня в отместку.

Но я уже приободрилась и душевно подбоченилась. Глянула на неё издевательски и придумала себе вместо головы змеиную башку. Шарли заржала. Да так, что слёзы из глаз. Мне и самой смешно. На меня сейчас любой глянет и вмиг опознает: дух небесный. На преисподнюю ничто не указывает: ни рогов, ни копыт, ни дыма из ноздрей. Кстати, Эби в этом смысле больше напоминает силы зла с её-то экстерьером и рожей.

– По Гра-аре соскучилась? – сочувственно заметила Шарли.

Я мигом сообразила: расслабилась и приняла облик объекта размышлений. Благо, эта ходячая лаборатория ни за что не отличит одну нартиевидную туманность от другой.

– Соскучилась, – буркнула я, приводя себя в божеский вид. – Я вообще, по всем соскучилась. А, ты как хотела?

– Преодолевай и окрепнешь.

– Это лозунг британских феминисток?

– Нет, китайского философа. Так, что с Кэм? Не считаешь, что она заслужила правды? Убивалась по тебе, между прочим. Все глаза выплакала. Месяц из запоя не вылезала. Раутмар трижды сюда прибегал вешаться.

– Не пытайся меня разжалобить. Объяснила же: пока не могу. Вот ещё немножко подрасту…