Расправляя крылья 2. Полет нормальный

Судя по лицу, на макияж сеньора потратила времени изрядно — то есть, как минимум хорошо следит за собой, и как максимум старалась произвести впечатление конкретно на него. Красивое лицо, правильное. Среди окружающих латинос явно выделяется. Фигура атлетическая, но не перекаченная — если бы не оттенки акцента представителей далекой одинокой планеты, он бы подумал, что находится на Земле и перед ним подданная совсем другого монарха нации амигос. Рельефы тела незнакомки его воображение не поразили, но все же выгодно выделялись, даже сквозь белый, видно, парадный китель, на котором искрились золотом подполковничьи погоны. Завершающим штрихом была ее короткая, выше колена, белая юбка, какие носят только на Венере. Строгая, элегантная… Но невообразимо короткая и для Земли, и для Марса. Впрочем, и здесь таковая наверняка на грани экстрима, особенно в ее возрасте, из чего он сделал вывод, что оделась сеньора, как и накрасилась, специально для него. Последняя мысль так же подтвердилась картиной театрально закинутой одна на другую ухоженных ножек, приковавших его внимание особо.

Оценив взгляд подопечного, сделав вывод о его «дозревании», сеньора самодовольно улыбнулась и продолжила:

— Полковник государственной безопасности, командир отряда спецподразделения «Ястреб» главного разведывательного управления Евроазийского союза. Правильно?

— Если ты и так все обо мне знаешь, зачем спрашиваешь? — хмыкнул он, сразу переходя на «ты», расставляя этим коэффициенты. В современном испанском, как и в русском, есть деление на «ты» и «вы» в обращении, а значит, фифа должна понять правильно.

Да, поняла. И вновь улыбнулась, принимая игру.

— Чтобы быть уверенной, что ты именно тот, за кого себя выдаешь. Все мы люди, никогда нельзя исключить ошибку.

— Я? Выдаю? — он состроил лицо искреннего негодования. — Мне кажется, я ни за кого себя не выдаю. Наоборот, это меня «выдают»!

— Выдаете-выдаете, сеньор Ноговицын. — Ее глаза озорно сверкнули, раскрывая желание дикой кошки поиграть с мышкой. Причем мышкой опытной, которая способна цапнуть в ответ, если исхитрится. — А может, Самойленко Александр Федорович, позывной «Гагарин»? — продолжила она. — Или Ибрагимов Исмаил Магометович, позывной «Исмаил»? Или Ганс Оттович Шредер, позывной «Фашист»?

Александр опустил голову, проговаривая про себя цензурные, околоцензурные и совсем нецензурные обороты Великого и Могучего. Нет, его выбило из колеи не то, что она называла легенды его давно забытых дел, его смутило то, что все они были актуальны задолго до Марса, когда он был бы интересен разведке Венеры. А некоторые должны быть известны очень и очень узкому кругу лиц.

— Итак, я буду говорить, а ты поправляй, где я не права, — снова улыбнулась она, перекидывая ноги с одной на другую.

— А если не захочу? — ехидно оскалился он.

— Это будет крайне опрометчиво с твоей стороны, Алекс. Тогда тобой станут заниматься другие люди, и ты будешь ругать себя гадкими словами за неосмотрительность. А сквернословие — нехорошо. Крайне нехорошо для такого умного и известного человека! — Эта стерва деловито покачала головой.

— Значит, честь общаться с куколкой с голыми ножками под самое «небалуй» выпадает у вас не каждому, — сделал он вывод из ее слов. — И я должен ценить.

— Это дело добровольное, сеньор Ноговицын, — она безразлично пожала плечами, — ценить или не ценить.

— Мне только неясен предмет нашего разговора, — скривился он. — Что я совершил такого против Венеры, что со мной будут разговаривать специалисты подобного профиля?

— Думаю, ответить на этот вопрос достаточно просто. — Она сделала вид, что задумалась, подперев лоб пальцем. — Для этого достаточно просто меня выслушать. Логично?

Вместо ответа он усмехнулся.

— Итак, сеньор, вы желаете разговаривать со мной, или мне покинуть помещение? — Она картинно поднялась и поправила юбку.

— Не думаю, что устраивать цирк в чьих-то из нас интересах, — улыбнулся он. — Только это… Я не понял… Мы на «ты» или как?

Собеседница присела назад, снова сделала вид, что задумалась.

— Ну что ж, «ты» — значит «ты». Не думаю, что форма обращения будет влиять на исход наших переговоров. — Глазки сеньоры довольно хлопнули.

— Итак… — он сделал приглашающий жест в ее сторону.

— Сирена. — Она улыбнулась. — Сирена Морган. Полномочный представитель королевы Леи, глава службы дворцовой стражи. — В ее улыбке впервые не было фальши.

— Дворцовая стража… — Александр про себя хмыкнул. Было бы неприятнее узнать, что находишься в лапах второго управления — так, вроде, у них закодирована контрразведка. Но с другой стороны, и государству Венера нечего ему предъявить, в отличие от частного лица, коей по сути, несмотря на логические нестыковки, является здесь ее величество. — И что же я совершил такого, что мною заинтересовалась дворцовая стража?

— Мы доберемся до этого вопроса. Со временем. — Сирена искрометно улыбнулась. — Как говорили римляне: «Viam supervadet vadens»!