Распутье(СИ)

- Коня?.. С такой шеей?..

- Богатырского коня. Смотрите, передние ноги слились, а задние вытянулись. Нос такой толстенький, и немножко гривы. Видите?

- Если это грива, то да, вижу. Ноги - похоже, что вместе.

- Он же скачет. Богатырский конь.

Они прошли шагов двадцать с задранными вверх лицами, и Костя запоздало удивился:

- А что же он без всадника?..

... Работа в этот день так и не вошла в нормальное русло, и картофеля убрали мало. Трактор то и дело останавливался; каждый класс доказывал директору, что убрал "уже целых пять рядков" и предлагал наказать остальных дополнительной нормой. Потом доставили завтрак из школьной столовой, а перекусив, все уселись ждать, когда привезут воду. Кто-то разжёг костёр и начал печь картошку, кто-то потихоньку ушёл домой ил просто бродил по окрестным кустам. Зато когда приехал автобус, к нему со всех сторон ринулись целые толпы школьников. "Беларусь" с картофелекопалкой уже уехал, но остались два подкопанных рядка. Одни дети набились в

69

автобус, другие занимали очередь на следующий рейс, приехавшие на велосипедах и японских "мокиках", уже отправились в обратный путь.

Виктор Степанович сходил к автобусу и предложил быстренько убрать всем вместе оставшуюся картошку. Инициатива осталась без последствий. Не возямела действия и угроза, что автобус никуда не тронется, пока поле не будет убрано. Устав от истошных криков о том, что "наш класс сделал больше всех", а такой-то класс "вообще ничего не сделал", что "мы устали", "ноги отваливаются" и т.п., директор подобрал брошенное кем-то ведро и начал собирать картошку. Учителя последовали его примеру, только Новикова раздражённо заявила: "Чего бы это мои пятиклассники больше взрослых работали?" и осталась в автобусе. В свою очередь Света Казина сослалась на 5 "А", занявший места вокруг своей классной руководительницы. За Костей пошли лишь трое.

Так они и работали: учителя и с ними человек семь учеников, в основном учительских же детей. А школа сидела в автобусе и около него и нетерпеливо ждала конца энтузиазного порыва, чтобы ехать домой. "Да, это не мы со своим пионерско-комсомольским детством, - с иронией размышлял Костя, таская вёдра к тракторной тележке. - И осуждать их как-то не поворачивается язык. Убираем-то, в принципе, совхозу, а не себе: в нашу столовую пойдёт только пятая часть. Детям не объяснишь, что совхоз даёт школе машину съездить за стройматериалами в город , зимой - за углём для котельной, автобус - свозить команду на соревнования, трактор - вспахать школьный участок..." Очевидно, те же мысли блуждали в головах Костиных коллег, потому что все тотчас же и охотно согласились с Максимом Петровичем, когда он сказал: "Больше в России дураков нет. Новое поколение за спасибо работать не будет..."

10

В церковном дворе, в мягкой тени потемневших с началом осени листьев высоких, уходящих в небо тополей, сидели люди, томительно ожидавшие конца службы и начала обряда крещения. Женщины - в платках или косынках - говорили о детях, на лицах мужчин угадывалось желание поскорее выпить и закусить "по этому поводу". Советские женщины - высшее достижение всех отечественных социальных экспериментов - моментально выяснили все тонкости обряда и уже полчаса как разложили по полкам мелкие нюансы типа: какое полотенце лучше, как его подать и проч.

70

Теперь они поглядывали на часы и деловито бросали на ветер: "По идее, старушки уже должны разбегаться. Не лень им столько торчать..."

- Я б успела за это время в квартире прибраться и четыре раза на рынок сбегать, - резюмировала какая-нибудь из них, и разговор снова возвращался на излюбленную тему детских болезней.

Отпрыски играли здесь же. Научившись без Бога ходить, бегать и дразниться, они использовали эти приобретения на всю катушку и нисколько не заботились приготовлениями к таинству. Досаду вызывало только полное отсутствие стандартных горок и деревянных домиков, которые при участии воображения могли становиться чем-нибудь годным для большой игры. И хотя мамаши иногда прикрикивали на детей, в тоне их явственно угадывался второй смысл: "Бегайте-бегайте, это мы так, положено..."

Мужья и по совместительству отцы собрались у одной из машин с иероглифами на дверце и, посмеявшись на чью-то шутку "всё хорошо, да вот пива здесь не дают", молча, как заворожённые, смотрели на переднее колесо. Смотрели пять минут: лица важнее, чем на похоронах или на профсоюзном собрании. Но вот один, очевидно, водитель-ас, наклонился и посмотрел под крыло. То же проделали ещё двое и сделали вслух какое-то заключение. Остальные вздрогнули и покачали головами утвердительно. Двое других оказались тоже не лыком шиты: в четыре руки несколько раз надавили сверху на корпус, с интересом наблюдая за тем, что будет делать всё то же колесо. Колесо ничего не делало, и все перешли к разглядыванию приборного щитка. Когда мужчины дошли до заднего номерного знака, служба в церкви закончилась.