Распутье(СИ)

У одного из ларьков Витяи ещё двое разговорились с торговцем: тот на что-то жаловался. Миша и Пха-шпилер остановились в сторонке.

- Как эта шуляйкабашли гребёт? - спросил напёрсточник, которому не давали покоя крупные женщины. - Ведь барабан крутится...

- Ты про Катерину?.. Барабан-то крутится, но Катерина видит, какой шар выкатится. С ней пацанчик работает, её племянник. Она ему всегда всучивает выигрышный жетон.

- Неслабо... Ух, какая босявочка...

Паша снова загляделся на девушку. Это был ещё ребёнок лет шестнадцати. Светловолосая, в светлое одетая, с совершенно чистым взором, она

16

показалась Мише какой-то воздушной, когда порхнула немного в сторону,

чтобы поднять выроненную неуклюжим пузатым мужчиной двухсотку.

- Босявочка - это что?

- Шлю-уха, - протянул Паша.

- Да?.. Я б пошляков, как ты, расстреливал уже за то, что смотрят на таких... - он не договорил, и Паша, немного выждав, равнодушно спросил:

- Чего это?

- Да ты посмотрел - как грязью облил...

- Эх ты, хамло. Институт бы лучше свой закончил. Жизни не бычишь. Будут бабки - любая твоя...

Подошёл Сергей и, собрав свою группу в круг, объявил:

- Катерина приглашает бомбить иностранцев. Они с подругой сегодня вечером снимают двоих, я отвожу на хату, потом мы все вместе ждём сигнала, и, когда она их накачает путём, заваливаем и бомбим. Вторая - малолетка, так что в случае чего, ещё и милицией можно будет припугнуть...

- Серж, - вставил Миша и провёл пятернёй, как гребешком, по своей шевелюре, - я сегодня занят. Фатьянов предложил за тачками для них в Японию сгонять... Вечером как раз будем добазариваться...

- Когда вернёшься?

- Когда договоримся, я тебе позвоню...

- Лучше зайди завтра утром. Они тебе всё равно сами все бумажки сделают... Заказ дам.

- Зайду.

3

Ранним утром наедине с собой да ещё с первыми, слабыми и прохладными лучами солнца природа буйствовала своими простыми, но неповторимыми красотами. Зелень, холодная, в росе, весело расправляющая листья, была главной среди них. Туман большей частью уже рассеялся, и ничто не

17

напоминало о его недавней власти над поверхностью. Лишь на небольшой поляне у старого магазина блуждали пока белые клочья, как будто решили поиграться, не замечая, что их время вышло.

С сегодняшнего дня Костя решил "загнать" себя в режим, которого с перерывами придерживался с двенадцати лет, и поэтому, проснувшись ещё до шести часов, он пришёл к школе побегать и размяться. По дороге от гостиницы бежать постеснялся: здешний народ, из-за коров встающий рано, вряд ли бы это понял. В городе при виде бегущего навстречу утру человека кто-нибудь, затягиваясь сигаретой, подумает: "Молодец, бежит. А я вот не бегаю..." Здесь же - скорее всего так: "Придурок, бежит. Я не бегаю, никто не бегает..." Физрук Максим говорил Косте, что прежде он спозаранку делал пробежки до озера и даже окунался в воду, но теперь "не то".

После зарядки Костя внимательно осмотрел выглаженные вчера костюм и рубашку, а также галстук, ботинки и содержимое своего большого дипломата. Попробовал ещё раз, пишут ли ручки, особенно с красной пастой. Пролистал тетради с поурочными планами, тренируясь, всё ли помнит, что сегодня надо будет говорить. Позавтракал он на редкость быстро и, взглянув на часы, убедился, что времени остаётся довольно много. Вообще-то он собирался пойти в школу пораньше, когда на улицах малолюдно, но сейчас его учреждение, скорее всего, было ещё закрыто на замок. Костя вспомнил о режиме дня и достал англо-русский словарь. Потом взялся было за новую книгу, сборник не публиковавшихся ранее архивных документов, но услышал за стеной объявленное диктором время и решил, что можно идти.

В школе всё время до линейки, пока не дали звонок - уже в начале десятого - Костя сидел в кабинете у распахнутого окна, прислушивался к шуму голосов внизу и листал учебник истории для одиннадцатого класса. Лишь иногда отвлекали любопытные дети, которые заглядывали в класс. То ли отвлекали, то ли развлекали. Он не читал, но и ни о чём не думал. Вместо мыслей о предстоящей работе, в голове хаотично метались какие-то обрывки обо всём на свете. То Костя вспоминал себя в школе, когда приход нового учителя становился темой номер один первого сентября и вызывал среди школьников больше всего разговоров, споров и предположений. То думал о том, что теперь в это положение объекта общего внимания попал он, Константин Александрович. Вот ещё имя-отчество такие длинные! Будут коверкать да сокращать. Интересно, дадут ли ему прозвище? Сам он любил

18

окрещивать всех подряд и в школе, и в университете, и в армии... Надо всё сегодняшнее хорошенько запомнить. И учеников, и первые разговоры, и обстановку, и это праздничное утро.

Костя посмотрел в окно. Фоном светилу было чистое, нежно-голубое небо. Солнце уже высоко поднялось над деревьями и весело заглядывало в класс, наполняя его ярким светом и раскладывая по партам квадратики, углы и прочие фигурки светотеней.