Распутин

23 ноября 1915 года А. Н. Хвостов был утвержден в должности министра, решил, что его положение при дворе достаточно крепко, и начал говорить Белецкому, «что теперь Распутин нам не только совершенно не нужен, но даже опасен… избавление от Распутина очистит атмосферу около трона… пошатнет положение Вырубовой», в расходах же «на организацию этого дела можно не стесняться». Но Белецкий не был уверен, что убийство Распутина надолго отвлечет раздражение общества от царя и царицы, а Комиссаров, убийство одобряя, все же предупреждал, что Хвостов в Царском Селе укажет на Белецкого как на виновника гибели «старца», а перед Думой припишет эту «честь» себе. Поэтому Белецкий с Комиссаровым решили противодействовать планам Хвостова, внешне разыгрывая полное согласие.

После покушения Гусевой Распутин стал бояться за свою жизнь, может быть, он и пил столько, чтобы заглушить страх. Ему звонили, угрожая: «Твои дни сочтены!» — на что он отвечал: «Ты сам скорее подохнешь как собака!» Получал он анонимные письма, например, с угрозой, что если в течение недели не будет дано ответственное министерство, «то тебя убьем пощады не будет — рука у нас не дрогнет, как у Гусевой». В июне неизвестная женщина появилась в Покровском и неожиданно исчезла. В ноябре неизвестная женщина расспрашивала у швейцарихи, когда и где бывает Распутин, и просила не говорить о ней агентам. Более всего Распутин нервничал в министерстве Щербатова и Джунковского, опасаясь, что полиция даст его хладнокровно зарезать, жена его говорила Вырубовой, что боится за его жизнь, а царица писала царю об этом. «Меня хотели похоронить, но теперь самого раньше похоронили», — сказал Распутин о смещении Щербатова. Назначение Хвостова и Белецкого успокоило его — но как раз отсюда и угрожала ему опасность. После несостоявшейся попытки Думбадзе утопить Распутина в 1913 году развивался новый полицейский заговор — на этот раз во главе с самим министром.

Обсудили несколько вариантов — Хвостов входил в детали и «даже высказывал желание лично принять участие в деле». «Нельзя ли как-нибудь, когда Распутин поедет пьянствовать, его пришибить?» — предложил он самый простой план. Решили послать за Распутиным автомобиль под видом приглашения к знакомой даме, в глухом переулке автомобиль замедлял бы ход, в него вскакивали люди Комиссарова, оглушали Распутина, затягивали ему на шее петлю и бросали в Неву. Белецкий, однако, указал на слабые места плана: трудно будет удалить филеров охранного отделения и найти даму, к которой бы Распутин поехал, не позвонив предварительно по телефону и не вызвав подозрения домашних. Вместо «дамы» завербовал Белецкий журналиста М. А. Снарского, знакомого Распутина, который должен был пригласить его на вечеринку — но или сам Снарский не хотел быть замешан в убийстве, или заговорщики ему полностью не доверяли, но решили не убить, а хорошенько избить Распутина для острастки. Декабрьским вечером 1915 года в переулке были расставлены филеры Комиссарова — все надежные костоломы, — Хвостов, Белецкий и Комиссаров осмотрели место, но Снарский струсил и не пригласил в этот вечер Распутина.

Белецкого и Комиссарова пугала болтливость Хвостова, который заранее раструбил, что Распутина избили — эти слухи попали и в воспоминания Родзянки, — и многих посвящал в свои планы. Замысел убийства одобрила подруга Родзянко З. Н. Юсупова, и от нее Хвостов узнал о полной поддержке великокняжеской среды. Он говорил об этом с дворцовым комендантом Воейковым, и тот намекал Белецкому не тянуть с убийством. С той же целью посылал к нему Хвостов правых депутатов Думы Маркова 2-го и Замысловского, а к Комиссарову члена Государственного Совета А. Ширинского-Шихматова. Все это только усиливало желание Белецкого и Комиссарова как-нибудь уклониться.

Чувствуя уклончивость Белецкого, Хвостов рвал и метал, грозился сам пристрелить Распутина и наконец вступил в непосредственные переговоры с Комиссаровым, предлагая ему за убийство 100 000 рублей, после чего тот должен будет бежать за границу. Чтобы успокоить Хвостова, Белецкий и Комиссаров предложили добавить Распутину в вино яд, который Комиссаров достанет в Саратове у своего бывшего агента, помощника провизора. Хвостов ухватился за это и даже предложил послать ящик отравленного вина якобы от банкира Д. Л. Рубинштейна, чтобы свалить убийство на евреев, но Белецкий снова предостерег, что Распутин может позвонить Рубинштейну поблагодарить его — и обман раскроется.