Распутин. Анатомия мифа

Из сказанного нетрудно заключить, что существуют надежные свидетельства того, как и что говорила и писала Матрена Распутина о своем отце. Хотя она допускает немало неточностей, порой говорит с чужого голоса, но всегда сохраняет уважение и к памяти отца, и к памяти его венценосных покровителей. Опус же «Илиодор № 2» ни стилистически, ни фактически никакого касательства к предыдущим книгам Матрены Распутиной не имеет. Его можно с полным правом назвать фальшивкой.

Причем это не просто коммерческий пустячок, скроенный по принципу «урвать сто рублей и убежать». Как и при фабрикации первой книги Илиодора, тут просматривается и вполне определенная цель: вылить очередной ушат помоев на Россию. Только самые грязные измышления относительно русской жизни и коронованных правителей читатель и встретит на страницах сего «шедевра».

Кто конкретно «сварганил» (наверное, самое подходящее в данном случае определение) эту книгу, неизвестно. То же, что говорит во введении по поводу ее возникновения издатель и «правовладелец», может вызвать лишь снисходительную улыбку. Оказывается, «свои записки об отце» «Матрена» (заключим это имя в кавычки, как условное обозначение авторства) сочиняла аж полтора десятка лет! Однако «по неизвестным причинам» сама публиковать не стала, а передала их «для использования» своей соседке по дому престарелых. Этой знакомой подарок был без надобности, и перед смертью она завещала сей бесценный дар своей племяннице, обитавшей в Парагвае!

Жительница далекой, затерянной в глубине Южной Америки «страны болот и прерий», ставшая обладательницей уникальной реликвии, неведомыми путями дошла до московского издателя, который просто замер от предвкушения удачи. Тайные записки дочери Распутина! При этом «племянница знакомой Матрены по дому престарелых» почему-то запретила называть ее и проходит в книге под шифром «госпожа X.». Каково? Но это еще не конец.

В своем предисловии теперешний «правовладелец» продолжает напускать таинственный туман. Выяснилось, что «трудные переговоры» о приобретении рукописи длились полгода и лишь затем благополучно завершились сделкой. Издатель все это время испытывал волнение, так как приобрел рукопись «вслепую» по той причине, что «на предварительное знакомство с рукописью госпожа X. не соглашалась». Если это было действительно так, то речь идет о редчайшем случае в издательской практике, который следует отметить особо.

Издателю «Матрены» были знакомы предыдущие подлинные публикации дочери Распутина. Но они ему не приглянулись. Одна, по его мнению, была слишком «наивной и апологической», другая «потонула в клюкве и патоке». «Правовладелец парагвайской находки», издавший до того русский перевод воспоминаний князя Феликса Юсупова, очевидно, из них и почерпнул свои «глубокие знания» о русской истории. Он без всяких экспертиз точно знает, как было на самом деле. «Современный Сытин» не приемлет «сироп». Ему требуется совсем другое, не просто соль и перец, а серная кислота, сжигающая все до основания.

«Сделка вслепую» в полной мере оправдала надежды знатока русской истории. В предисловии к книге «Матрениных тайн» он широковещательно заявляет: «На сей раз меня ждал приятный сюрприз. Теперь он ждет вас». «Правовладелец» обманывает читателя. Никакого «сюрприза» не получилось. Почти весь набор цитат давно замусолен «распути-новедами». Понимая, что это неизбежно будет резать глаз сколько-нибудь информированному читателю, парагвайская «Матрена» особо подчеркивает, что она «взяла за правило почти ничего не говорить за себя», а будет ссылаться лишь на мнения «известных людей».

Издателю и «правопреемнику» в этой связи сразу же хочется задать вопрос: с какой стати сие сочинение носит подзаголовок «воспоминания дочери», хотя почти вся книга построена на воспроизведении тенденциозных фрагментов, главным образом, из третьесортных сочинений, увидевших свет вскоре после падения монархии? Нехорошо же обещать одно, а подсовывать доверчивому покупателю другое! Во всем мире это квалифицируется как обман.

Не будем останавливаться на всех «ляпах», глупостях и гнусностях в воспоминаниях «Матрены»; их так много, что для перечисления надо публиковать специальную книгу «Анти-Матрена». Скажем лишь, что в ней нет практически ничего о семейном укладе распутинской семьи, о ее повседневной жизни в Покровском и в Петербурге. Ну не знает наша «Матрена» год рождения своего отца (выпал из памяти?), не ведает, сколько было детей в их семье (забыла?), как далеко располагалось их село от уездного города Тюмени (запамятовала?). Не имеет она понятия и о том, когда умерли ее деды и бабки. На беседы с некоторыми из них «Матрена» ссылается, хотя к тому времени они уже скончались! Все, что связано с общей хронологией и семейной фактографией, беспардонно переврано. Трудно сомневаться, чтобы член семьи мог себе подобное позволить.