Принц Мюрат был совершенно уверен, что он в этот момент совершает очень значительный гражданский подвиг.
Мало того: весьма влиятельный и чрезвычайно ученый член Государственной Думы, лидер самой образованной политической партии профессор П. Н. Милюков, на книжках которого обучались понимать жизнь тысячи и тысячи молодежи, произносит в Думе громовую речь о темных силах и безответственных влияниях, и вся Россия — то есть, подразумевается, вся хорошо грамотная и читающая газеты Россия, которая к России подлинной относится разве как 5 к 95, — сотрясается да самого своего основания на несколько часов, даже, пожалуй, на несколько дней: весьма становится из слов профессора совершенно ясно, что удали мужика Григория и пятьдесят — или сто пятьдесят — его приятелей, министров, архиереев, жидов, барынь, гвардейцев подальше от Царского Села, как все станет сразу на свое место и Россия будет спасена. Очень патриотично настроенный председатель Государственной Думы М. В. Родзянко настойчиво и мужественно добивается у царя того же — царь упрямо отбивается от
Что же делается в это страшное время небывалых поражений, разложения армии, надвигающегося на богатейшую страну голода и холода во всех этих министерствах, управлениях, чопорных салонах, высокоторжественных приемных — словом, там, где по преимуществу обитает так называемый
Сам Григорий провел на очень ответственные посты двух проходимцев, Хвостова и Белецкого. Но эти фавориты его отлично понимали, что положение их чрезвычайно непрочно и что тот же Григорий под пьяную руку так же легко сковырнет их, как и поставил. И вот они решили удалить его из Петрограда совсем — чтобы самим прежде всего быть за себя спокойными. Но сделать это против его воли вещь совершенно немыслимая. И вот два друга начинают убеждать влиятельную Анну Вырубову в том, что это временное удаление Григория от двора будет только полезно.
Ограниченная барынька, истеричка до мозга костей, убеждается, что это действительно так, и начинает помогать благому делу из всех сил. На помощь призываются еще два афериста: пресловутый Варнавва, который сам себя сделал епископом, — Святейший Правительствующий Синод в конце концов и очень быстро расписался в этом самочинном акте проходимца — и большой приятель Распутина сибирский игумен Мартемьян. Варнавва потребовал за помощь денег, а Мартемьян — сана архимандрита. И то, и другое было дано, и друзья начали уговаривать Григория проехаться по сибирским монастырям. Нужно было только выманить его из столицы, а там кутежами можно было задержать его сколько угодно. Особенные надежды в смысле выпивки возлагались на вологодского исправника, большого приятеля Мартемьяна. Денег на пьянство из секретных фондов министерства внутренних дел было отпущено сколько угодно…