Распутин наш. 1917

— На полях сражений погибли и остались калеками миллионы солдат и офицеров нашей армии, — продолжал Сталин, — своими жизнями и здоровьем оплатили они миллионные прибыли купцов и заводчиков, присосавшихся к военным заказам. Из каждых пяти рублей три умело разворованы и бездарно разбазарены под причитания, что денег не хватает в том числе на самое необходимое. Всего с 1 августа 1914 года Россия потратила на войну пятьдесят миллиардов золотых рублей, и можете сами посчитать, сколько из них бесследно разошлись по частным карманам!

Зал загудел. Белые манишки в правом углу презрительно скривили губы. Они уже столько раз с думской трибуны слышали стенания о воровстве и мздоимстве, что обрели устойчивый иммунитет на душещипательные рассказы о шалостях с военным бюджетом.

— Проблема России не в том, что она не способна накормить бедных, а в том, что богатые никак не нажрутся! И воюющая армия страдает от этого в первую очередь. Она оказалась Золушкой на празднике жизни интендантов и земгусаров, живущих руководствуясь девизом маркизы Помпадур — после нас хоть потоп! Не к ночи упомянутый земгор получил в свое распоряжение четверть миллиарда полновесных рублей, а поставил продукции только на восемьдесят миллионов. Частные военно-промышленные комитеты Гучкова с начала «снарядного голода» на своё содержание откусили от бюджета не меньше, а результат нулевой!

Сухие цифры с таким количеством нулей особо впечатлили студенческо-профессорскую и офицерскую аудиторию. Придя в Таврический дворец твёрдыми сторонниками кадетов и октябристов, они всё внимательнее, с нарастающей симпатией прислушивались к словам абсолютно неизвестного кавказца. Не было в то время никого, кто бы на митингах пользовался магией цифр. Сталин, наслушавшись Распутина, делал это первым и заслуженно пожинал плоды первопроходца.

— Полвека назад Салтыков-Щедрин, в ответ на вопрос «как дела в России», ответил: «Воруют!» 50 лет спустя его коллега, известный писатель и издатель журнала «Столица и усадьба» Владимир Пименович Крымов получил баснословный подряд и отправился в Америку закупать грузовые «Паккарды» для русской армии. Свои посреднические услуги оценил в 750 тысяч долларов — это два с половиной миллиона золотых рублей. Неплохое жалование за трёхмесячную командировку. Не находите? В Россию господин Крымов не возвратился.

Зал разъярился, став колючим, как ёж. Даже представить себе такую сумму большинство было не в состоянии. Стать дважды миллионщиком за три месяца мог только жулик — в этом не сомневался никто из присутствующих. А Сталин продолжал подкидывать примеры в разгорающийся костёр.

— Нижегородский «Общественный комитет», получив из казны на благотворительные цели 312 000 рублей, выдал беженцам три тысячи, а остальные деньги израсходовал на зарплату служащим комитета. Но эти расходы все же удалось документально подтвердить. А вот выяснить, куда делись сорок миллионов рублей, полученных оттуда же столичным обществом «Северопомощь», так и не удалось по причине отсутствия какой-либо отчетности. Деньги растворились, словно кусок сахара в стакане кипятка. Знаете, сколько это? На ломовую подводу не поместятся!

Впечатленный образным примером зал то гудел по-пчелиному, то ухал подобно ночному филину, представляя себе телеги и сани, доверху груженые ассигнациями и червонцами. Караваны тянулись из монетного двора в усадьбы и поместья, растворялись в сизой дымке за пограничными столбами.

— Вот послушайте, что пишет Михаил Константинович Лемке, журналист при царской Ставке в Могилёве, по убеждениям — монархист. — Сталин заглянул в свою шпаргалку.

«Когда бываешь в Петрограде, Москве, вообще в тылу, видишь, что вся страна ворует… Все воруют, все грабят, все хищничают… Аппетитам торговцев и промышленников нет границ… Торгово-промышленный класс… крепко объединился и разоряет страну, как дикарь…»

И что мы видим сегодня, товарищи? Мы наблюдаем, как те, кто ворует миллионы и присваивает миллиарды — комитет Гучкова, земгор Львова — рвутся к власти. Разогнав вороватое и ленивое царское правительство, они шустро занимают теплые министерские кресла. Вы представляете себе, как они науправляют? Что будет с армией, на крови которой все последние три года создавались миллионные состояния? Что будет с Отечеством?

Зал ответил звериным рёвом: «Не дадим!», «Не позволим!» Над папахами взметнулись штыки. Депутаты Госдумы в правом углу зала съёжились и стали меньше в размерах, желая просочиться сквозь щелочки, чтобы не стать объектом приложения гнева собравшихся.

— Я спрашиваю у всех военных, независимо от звания и должности: нормально ли такое положение дел, можно ли с этими людьми договариваться, и кто должен усмирить их дикие аппетиты? — сыпал вопросами Сталин. — У царской власти на них управы нет![86]