Распутин наш. 1917

Той же ночью без всякого согласования с Думой и Петросоветом, перешедшим под полный контроль Сталина, без какого-либо участия арестованных депутатов Соколова и Керенского, без видимости коллегиального обсуждения проекта, по столице был развешан «Приказ № 1», упраздняющий единоначалие, передающий все руководство в воинских частях солдатским комитетам, лишающий офицеров любых полномочий по месту службы. Появившись ниоткуда, приказ был отпечатан на хорошей бумаге и содержал все необходимые реквизиты наличествующих органов власти, включая подписи завизировавших его лиц. Профессионал в вопросах хаотизации туземцев, Джордж Лэнсбери логично решил — не пропадать же добру! И кто там будет потом разбираться? Главное — лишить любые государственные органы этой варварской страны хоть какой-то силовой опоры, посеять хаос, организовать разброд и шатания. Необходимо разделить, чтобы потом властвовать!

Из дневника Николая II:

«Ночью повернули с М.Вишеры назад, т. к. Любань и Тосно оказались занятыми восставшими. Поехали на Валдай, Дно и Псков, где остановился на ночь. Видел Рузского. Он, Данилов и Саввич обедали. Гатчина и Луга тоже оказались занятыми. Стыд и позор! Доехать до Царского не удалось. А мысли и чувства все время там! Как бедной Аликс должно быть тягостно одной переживать все эти события! Помоги нам Господь!»

* * *

1 марта в 23:30 Рузский через своего начальника штаба попросил Родзянко переговорить по прямому проводу «по крайне неотложному и ответственному вопросу». Просьба передавалась через штаб Петроградского военного округа, имевшего прямой провод со Псковом и одновременно с председателем Думы в Таврическом дворце. Петроград, несмотря на понукание Рузского, выходить на связь не спешил. Только поздней ночью в 3.30 Родзянко ответил, и с этой минуты телеграфные аппараты Хьюза пахали на расплав, сыпя «смс-ки» в обе стороны.[87]

— Рузский: Михаил Владимирович, чрезвычайная серьёзность обстановки требует искренности.

— Родзянко: Николай Владимирович, могли бы и не напоминать.

— Рузский: Почему вы отменили свой приезд в Псков?

— Родзянко: Очевидно, ни его величество, ни вы не представляете, что здесь происходит. К нам пришла одна из самых страшных революций, и с ней нелегко совладать. В последние два с половиной года каждый раз, когда представлял свой верноподданнический доклад, я не уставал предупреждать царя о буре, которая обрушится на нас, если не будут сделаны без промедления уступки, призванные удовлетворить страну. Должен сообщить вам, что с самого начала беспорядков власти в лице министров устранились от событий и не предприняли каких-либо превентивных мер; между войсками и толпами немедленно началось братание; солдаты не стреляли, но шествовали по улицам под приветственные возгласы. Временный роспуск сессии законодательных учреждений добавил горючего в пламя. И постепенно анархия выросла до таких масштабов, что у Государственной думы и у меня не осталось иной альтернативы, кроме как овладеть массовым движением и возглавить его для того, чтобы обуздать подобную анархию, которая при господствующей тенденции к распаду угрожает государству крахом…

— Рузский: Михаил Владимирович, я же просил только правду!

— Родзянко: Да, простите, забылся! Чёрт знает что! Нас тут всех чуть не поубивала почувствовавшая свою власть толпа. До ночи прятался в подвале среди старой мебели. Только сейчас всё утихло… Смог выбраться…

— Рузский: Свою задачу я выполнил. Его Величество изволил сутки упираться, но после телеграммы «Старика» размяк и согласился выдать вам мандат на формирование кабинета, ответственного перед законодательными палатами.

— Родзянко: Мне?

— Рузский: Разве не вы домогались этого права столько лет?

— Родзянко: Мне лично ничего не надо!

— Рузский: Михаил Владимирович, я же просил вас не врать! Вы не на думской трибуне!

— Родзянко: Прошу прощения, Николай Владимирович! Такие нервы, такие переживания… Чувствую себя отвратительно.

— Рузский: Да что у вас там происходит, чёрт возьми?

— Родзянко: Человеческие страсти настолько воспламенились, что обуздать их едва ли возможно. В Петросовете всё пошло совсем не так, как планировали наши английские друзья. Совершенно неожиданно там взяли верх горлопаны-большевики во главе с бандитом Сталиным. Он упёк в Петропавловскую крепость весь кабинет министров и всех членов Временного комитета, присутствовавших на заседании. Очень опасаюсь, что меня ждет та же судьба. Агитация ведётся против всех, кто умерен и сдержан в своих требованиях.

— Рузский: Моя информация о происходящем в Петрограде несколько отличается от того, что вы изволили изложить. Но не суть. Чем могу помочь?