Распутин. Вера, власть и закат Романовых

Упоминание фамилий Соедова и Кугульского (то есть тех людей, с которыми Распутин во время поездки даже не встречался) было умышленным. В полицейских документах значились пятидесятичетырехлетний Николай Соедов, сотрудничавший с «Петроградскими ведомостями», и Семен Кугульский, пятидесяти одного года, издатель театральной газеты «Новости сезона». В докладе Джунковскому от 28 июля Мартынов писал, что с помощью «тайных способов» он узнал характер отношений этих людей с Распутиным и то, чем они занимались в тот вечер. Соедова он представил в наихудшем свете: «“темненький” человек, живущий подачками, мелкими займами и кое-какими перепадающими доходами, иногда не совсем чистых источников». Весной Соедов ездил в Петроград, чтобы заручиться помощью Распутина для осуществления крупной сделки на поставку солдатского белья. Сделка сулила солидную выгоду всем участникам. Распутину идея понравилась, и он пообещал использовать свои связи в среде «высоких особ». К сделке подключился Кугульский. Тем вечером в «Яре» они отмечали успех своего предприятия. Вечеринка вскоре превратилась в нечто непристойное. Публика заинтересовалась, действительно ли пьяный мужик – это Распутин. «Хозяин ресторана Судаков, желая избежать неприятностей и излишнего любопытства, стал уверять, что это не настоящий Распутин, а кто-то другой, кто нарочно себя им назвал». Однако Распутину это не понравилось. «Он стал доказывать, что он настоящий Распутин, и доказывал это самым циничным образом, перемешивая в фразах безобразные намеки на свои близкие отношения к самым высоким особам»³³

.

Так простая история ресторанного дебоша превратилась в историю политической коррупции в самых высших кругах.

Джунковский еще в июне рассказал царю о происшествии в «Яре». Николай выслушал его молча³⁴

. Когда Джунковский закончил, царь спросил, записано ли все это, на что Джунковский ответил, что да, и передал Николаю лист бумаги, который царь положил в ящик стола. Позже Джунковский утверждал, что считал своим долгом подробно рассказать царю о поведении Распутина и о той опасности, какую он представляет для монархии. Но в действительности основной ущерб престолу причинил сам Джунковский, выдумавший безумную историю в надежде избавиться от Распутина раз и навсегда. В тот вечер Джунковский пошел еще дальше. Он сказал царю, что Распутин был орудием некоего тайного общества (скорее всего, он имел в виду масонов), целью которого является разрушение России. Аудиенция длилась около двух часов. Как пишет Джунковский в мемуарах, царь поблагодарил его за честность, попросил информировать его и в дальнейшем, но не сообщать этой информации никому другому. Джунковский дал царю слово и покинул дворец «счастливым и довольным»³⁵

.

Но оба не сдержали слова. Николай рассказал обо всем Александре, а Джунковский – великому князю Дмитрию и другим. Он сделал копии всех документов и передал их противникам Распутина. 5 июля раздраженная Александра отправила Николаю письмо, в котором называла Джунковского «нечестным человеком», «предателем» и «врагом». Она требовала, чтобы царь наказал его за распространение ложных слухов об их Друге. Александра писала, что преследование «нашего Друга» повредит всей России. Нападки на Распутина подтачивают ее здоровье, причиняют ей сердечную боль. «Если мы дадим преследовать нашего Друга, то мы и наша страна пострадаем за это – год тому назад уже было покушение на него, и его уже достаточно оклеветали. Как будто не могли призвать полицию немедленно и схватить его на месте преступления[21] – такой ужас!»

Вот фрагмент из того же письма: