Распутин. Вера, власть и закат Романовых

«Общество встретило известие, в общем, враждебно. Ни для кого не было секретом, что сделалось все под давлением “старца”. Распутин, уговаривая царя, то интриговал, то, наконец, взывал к его христианской совести. Государь ему как ни слабая помеха, а все ж лучше бы с глаз долой. Нет Николая – руки развязаны. С отъездом государя в армию Распутин стал бывать в Царском чуть не каждый день. Советы и мнения его приобретали силу закона и тотчас передавались в Ставку. Не спросясь “старца”, не принимали ни одно военное решение. Царица доверяла ему слепо, и он сплеча решал насущные, а порой и секретные государственные вопросы. Через государыню Распутин правил государством»¹

.

Такая точка зрения существовала уже давно. Даже сегодня историки часто пишут о махинациях Распутина и Александры, из-за которых Николай и совершил этот неожиданный и катастрофический шаг: намереваясь управлять страной без вмешательства царя, они убедили его сместить Николашу, уехать из столицы в Ставку и гарантировать себе «карт-бланш» на любые действия – как об этом и писал Юсупов²

.

На самом же деле все было совсем не так. Как красноречиво показывает переписка Николая и Александры первой половины 1915 года, и императрица, и Распутин страшились поездок Николая в Ставку, поскольку им было известно, насколько он слаб и подвержен чужому влиянию. Они хотели если не контролировать Николая, то, по крайней мере, подталкивать его в направлении, которое казалось им правильным, и не удерживать от неприятных для них решений. Оба они очень хорошо знали Николая и понимали, что единственный способ добиться этой цели – удерживать царя поблизости, в Царском Селе, вдали от чужих влияний. В Ставке Николай оказывался вне их досягаемости, в окружении свиты и офицеров – «врагов» из придворной камарильи, которые будут настраивать царя против них. Степан Белецкий отлично это понимал. Он писал, что Распутин даже говорил ему, что Александра пишет Николаю каждый день (а порой даже чаще) именно по этой причине. Она хотела, чтобы он постоянно слышал ее (и Распутина) голос. И по этой причине Распутин советовал Александре поехать в Ставку и даже хотел поехать сам, но от этого его отговорили Белецкий и Вырубова³

.

Но Белецкий был одним из немногих, кто понимал ситуацию правильно. Французский посол Морис Палеолог писал в дневнике, что Распутин и Александра постоянно твердят Николаю: «Когда трон и Отечество в опасности, место самодержца – во главе его войск. Предоставить это место другому – значит нарушить волю божью»⁴

. Зинаида Гиппиус утверждала, что Распутин настраивал царя подобным образом, чтобы отомстить Николаше – некогда своему покровителю, а теперь злейшему врагу. В дневнике она писала, что реакция на известие была настолько сильна, что даже кучера говорили об этом как о признаке невероятной силы Распутина⁵. «Все в унынии, – писала в середине августа в дневнике княгиня Екатерина Святополк-Мирская (урожденная Бобринская), вдова министра внутренних дел Петра Святополк-Мирского. – Вчера никто не говорил ни о чем другом, кроме отставки Ник. Ник. и о том, что имп. принял командование на себя. Настоящая катастрофа. […] Все говорят, что это результат влияния Распутина и Александры, и даже если это неправда, все будут говорить, что это победа так называемой германской партии и что будет революция или Бог знает что […]»⁶.