Распутин. Вера, власть и закат Романовых

В конце концов, была ли смертельная пуля выпущена Владимиром Пуришкевичем или неким британским агентом, уже не важно. Распутина убила массовая истерия, захлестнувшая Россию к концу 1916 года. Почти все русские совершенно ошибочно представляли то, что происходило в их стране, кто в этом виноват и как спасти Россию. Итальянская газета «Ла Стампа» очень точно отразила менталитет того времени: «Для всего русского народа Распутин стал символом всемогущего и безответственного правительства, которое вело Россию к гибели. Слепая, смертельная ненависть к Распутину охватила весь русский народ. […] Символ инертной власти, которая блокировала русскому народу к обновлению, наконец-то исчез со сцены»⁴⁸. Большинство народа считало, что Распутин должен умереть, чтобы Россия жила. Но скоро люди поняли, как ошибались.

70. Конец тобольского ига

Россия встретила известие об убийстве Распутина с почти всеобщим ликованием. Сэмюэл Хор писал 1 января 1917 года: «Атмосфера в Петрограде замечательнейшая. Все классы разговаривают и ведут себя так, словно тяжкий груз упал с их плеч. Слуги, извозчики, рабочие – все свободно обсуждают произошедшее. Многие говорят, что это событие лучше, чем самая грандиозная победа России на полях сражений»¹.

Все говорили только об одном. Всех волновало только одно. Жена известного историка Надежда Платонова 4 января с изумлением записала в дневнике, что даже торговка на местном рыбном рынке открыто высказывала свое мнение о случившемся и без боязни осуждала царя за его роль в странной и безумной карьере Распутина². Когда новости стали известны в Москве, публика в Императорском театре потребовала остановить представление и исполнить государственный гимн. Все зрители встали и пропели «Боже, царя храни»³

. То же самое происходило и в других городах империи.

Убийц превозносили как героев. Лондонская газета «Таймс» сообщала, что во время вечеринки в доме богатого банкира Юсупова встретили настоящей овацией, а затем осыпали цветами и внесли в зал на руках⁴. Всероссийский земский союз создал фонд имени Юсупова для помощи раненым солдатам. Пожертвования в этот фонд лились рекой⁵. Феликса засыпали благодарственными письмами, которые приходили со всех уголков России

⁶. Съезд врачей в Москве, на котором присутствовали 300 человек, проголосовал за увенчание Дмитрия лавровым венком от благодарного Отечества⁷. Английский военный корреспондент Генри Гамильтон Файф писал, что будущие поколения русских воздвигнут памятник убийцам Распутина⁸

.

Никто не говорил о мести. Но петроградская охранка 19 декабря все же арестовала семерых человек, имевших тесные связи с Распутиным. Полиция опасалась возможных беспорядков. Среди этих людей были Пхакадзе, князь Нестор Эристов и купец Сергей Виткун. Виткун сообщил властям, что собирался удавить убийц собственными руками. Он винил Муню Головину в том, что она продала Распутина убийцам. Говорили, что Пхакадзе не успокоится, пока не отомстит за убийство Распутина⁹. Но подобные настроения были крайне редки.

Большинство населения считало, что Россия проснулась от долгого ночного кошмара. Яркий свет нового дня наполнял всех надеждой и ощущением новых возможностей. Глубокий оптимизм, порожденный убийством Распутина, нашел отражение в статье, опубликованной 20 декабря в газете «Утро России»:

«И хочется верить, что эта «темная» смерть темного человека не пройдет бесследно для России, что очищающая сила смерти именно в этот момент проявится, как никогда, что эта смерть откроет, наконец, глаза тем, у кого они все еще упорно сомкнуты. […] Пусть эта темная кровь, омытая мертвой водой исторического искупления, приблизит страну к светлым далям. Пусть темные силы России этою кровью искупят свой смертный грех перед родной страной»¹⁰.

Газета «Русское слово» объявила, что смерть Распутина знаменует конец «тобольского ига» – намек на «татаро-монгольское иго» Средних веков. Эпоха Распутина настолько унизила страну, что смерть его объединила всех русских в единое и неделимое «гражданское общество»¹¹. Жизнь Распутина сыграла поистине историческую роль – она знаменовала собой рождение российской гражданственности. Но в прессе раздавались и иные голоса, которые задавали неудобные и непопулярные вопросы.