Рассказчица

В Берлине я не раз собиралась покончить с собой, представляла, как боль вместе со мной исчезает под ледяной водой, но прыгнуть мне не хватало духу. В городе появилась девушка, утверждающая, что она – выжившая великая княжна Романова. Ей хватило духу прыгнуть, но она выжила. Я узнала об этом из газеты, которую принес Волков (он приносил газеты каждый день), и принялась за поиски информации о царской семье и их местоположении. На мгновение у меня появилась надежда – если кто-то из Романовых бежал, значит, папа тоже мог сбежать! Я следила за историей той девушки. Она оказалась сумасшедшей, ее заперли в психбольнице, хотя некоторые ей верили.

В Париже я подумывала сбежать от Волкова, даже хотела обратиться за помощью к какому-нибудь доброму незнакомцу, который посочувствовал бы моей участи, но я слишком хорошо знала, что бывает, когда доверяешь незнакомцам, – я могла оказаться в клешнях кого-то страшнее Волкова. К тому же у меня не было ни денег на этот план, ни храбрости.

Пока мы не попали в Лондон. По прибытии в Великобританию – почти через три года после отъезда из Санкт-Петербурга – я наконец набралась храбрости обрезать ниточки моего кукловода. Два месяца я прятала у себя то шиллинг, то пенс из тех небольших сумм, что Волков выделял на покупку продуктов и карманные расходы – на маленькие, обтянутые кожей тетради, которые я использовала в качестве дневников, скрывая их от своего сторожа. Эта диверсия, некогда привычное дело, меня успокаивала. Чистая страница была новым началом, куда я могла сбежать, слушателем, другом. С болью в сердце я часто вспоминала обещание, данное отцу, – что однажды стану великой писательницей.

Я додумалась вшить монетки в одежду, а с ними – жемчужно-изумрудную брошь, которая некогда принадлежала моей матери, прежде чем Волков мог за этим меня застать. Мы остановились в Суррее, в продуваемом загородном имении, принадлежавшем одной из жертв Волкова. Однажды он отправил меня в Лондон привезти ему новый кожаный чемодан.

Я растворилась в безличности огромного города. Я боялась, что благодаря налаженным связям Волков меня найдет и потребует, чтобы я заплатила ему за путешествие; он вел пристальный учет всех «трат». Однако, понимая, что он ни за что бы не рискнул запятнать себя или самое ценное, что у него есть, – репутацию, – то есть быть замеченным в нелицеприятных местах города, я поселилась в ночлежке на Криспин-стрит, в районе Спиталфилдс.