Рассказы

— Нет, это была не его жена. Дай мне минутку подумать.

Пока я потягивал текилу — которую я пью со льдом и с капелькой цитрусового ликёра "Трипл Сек" — Сильвия обернулась, чтобы ещё раз взглянуть на Гордона Ларю. На ней было чёрное платье с глубоким вырезом на спине. Спина была гладкой, приятно загорелой и без бретелек.

Сильвия была из редкой породы женщин-режиссёров, не только одним из самых успешных режиссёров Голливуда, но и очень красивой… с любого ракурса.

Её спина без бретелек подтверждала то, что я подозревал о передней части.

— Он выглядит как обычный парень, правда? — сказал я.

Голова Сильвии двигалась вверх и вниз, продолжая наблюдать за мужчиной.

Он сидел один за столиком в дальнем углу ресторана. Лет пятидесяти, несколько полноватый, в очках, он был одет в брюки цвета хаки и синюю рубашку из шамбре с рукавами, закатанными до половины предплечий. Он мог бы быть врачом, парикмахером, писателем. Он определённо не был похож на маньяка-убийцу.

Сильвия снова посмотрела на меня. — Ты говоришь, он убил не свою жену?

— Верно. Хотя убийство, безусловно, связано с его женой.

— А, разумеется… в приступе гнева от ревности.

— Нет. Нет, дело было не в этом. На картине был её портрет. Она была, вне всякого сомнения, великолепной молодой женщиной. Ты, наверное, видела её на некоторых картинах Ларю. Они находятся в Музее Метрополитен, в Музее Гетти…

Сильвия поджала свои тонкие красные губы, нахмурилась и кивнула.

— Ты, должно быть, видела "Девушку в траве".

— О, да. Потрясающе. И это его жена? Женщина, которая позировала для "Девушки в траве"?

— Верно. Её звали Шантель.

— Понятно.

— В любом случае, неприятности возникли из-за другой картины с Шантель. Это была его последняя картина с её изображением… Возможно, его последняя картина вообще. Она называется "Зеркало". На ней изображена женщина, стоящая перед зеркалом…

— Отсюда и название, — добавила Сильвия.

— Совершенно верно. Мы видим её со спины, она стоит перед зеркалом в полный рост в своей спальне и расчёсывает волосы. Она очень красивая молодая женщина. Мы видим это в зеркале. Отражение показывает её спереди.

— Она обнажена? — спросила Сильвия, казалось, приободрившись от такой перспективы.

— Нет, она одета, но только в белую ночную сорочку. Сорочка тонкая, почти прозрачная. Кажется, она плывёт вокруг неё, как туман.

— Это блестящий образ, Ролли. "Плывёт вокруг неё, как туман". Великолепно. Я могу представить это так ясно.

— Я, наверное, где-то это вычитал.

— О, не скромничай. Это метафора Ролли О'Коннора, вряд ли я когда-либо слышала такую. Только читала. Блестящий сценарий, между прочим.

— Спасибо, — пробормотал я. — В любом случае, эта женщина на картине смотрит на себя в зеркало, расчёсывая волосы. Наверное, она это делает каждый вечер перед сном. У неё спокойное безмятежное лицо, как будто её ничего не волнует. Но сквозь прозрачную ночную рубашку чуть ниже левой лопатки виден паук. Маленький чёрный паук. Очень мерзкий на вид паук. Она беззаботно расчёсывает волосы, не замечая его.

Сделав ещё один глоток вина, Сильвия покачала головой.

Её шелковистые чёрные волосы колыхались вокруг лица, касались верхней части плеч. Её плечи были обнажены, если не считать тонких чёрных бретелек платья. Мне стало интересно, щекочут ли её волосы.

Если да, то она никак на это не реагировала.

Шантель, должно быть, почувствовала его там, — сказала Сильвия, слегка нахмурившись. — Я имею в виду, ты бы почувствовал паука?

— Может быть. А может и нет. Или, может, это не настоящий паук. Возможно, это татуировка.

— И что же это на самом деле?

— Художник не объяснил. На суде он сказал: "Что есть, то есть". Или, что более верно: "Что было, то было". Потому что к тому времени паука уже не существовало. Как и Шантель.

— Только не говори мне, что она умерла от укуса паука.

— На самом деле, нет. Она погибла примерно через неделю после того, как позировала для картины. Сорвалась с перил балкона в их поместье в Бел-Эйр.

— А.

— Теперь ты вспомнила?

— Когда это произошло?

— Около пяти лет назад.

— Хм. Её столкнули?

— Нет. На самом деле обстоятельства её смерти были довольно странными. Видишь ли, во внутреннем дворе под балконом был бассейн, но его край выходил на несколько футов за пределы балкона. Гордон и Шантель имели обыкновение забираться на перила — на самом деле это был скорее низкий оштукатуренный парапет — и ныряли оттуда в бассейн.

— Ну и ну! — сказала Сильвия.

— В основном они делали это поздно ночью.

— В обнажённом виде? — спросила Сильвия.

Я кивнул. — Очевидно, это был своего рода брачный ритуал. Гордон сказал на суде, что они оба находили этот опыт… возбуждающим.

— Значит, его всё-таки судили за её убийство?

— Нет. Разве я уже не упоминал об этом?

— Ну, а что это за процесс, о котором ты всё время говоришь? Боюсь, что проблематичность твоего сценария, Ролли, в том — это блестящий сценарий во многих отношениях — что он просто сканируется не совсем так, как нужно…