Рассказы. Часть 2

Он взял её под руку, и они вошли в гостиную. Веселье было в полном разгаре. Напитки уже подняли праздничное настроение собравшихся до нужной высоты, но танцевальная фаза вечеринки кажется, завершилась. Небольшие группы, разбившись на парочки, разбрелись по комнате. Облюбовав себе укромные уголки, они, разгоряченные раскованной атмосферой, царящей здесь и спиртным, хихикали, хохотали, томно шептались. Неизменные «заводилы» развлекали желающих своими выходками. Везде чувствовался ненавистный Хендерсону дух бездумного, пустого, пьяного веселья.

Словно бросая им вызов, он выпрямился во весь рост, плотнее закутался в плащ; на бледном лице появилась зловещая «вампирская» усмешка. Он шествовал по комнате в мрачном молчании. Шейла, кажется, решила, что все это ужасно забавно.

«Покажи им настоящего вампира!» — хихикнула она, прижавшись к его руке, и Хендерсон повиновался. Он пронизывал проходящие мимо парочки пристальным гипнотическим взглядом, растягивал губы, демонстрируя жуткую вампирскую ухмылку женщинам. Там где он проходил, немедленно стихал веселый гул, разговоры прекращались, все поворачивались в его сторону. Он шествовал по огромной комнате, словно сама Красная Смерть. За ним тянулся шлейф шепотков, приглушенных вопросов.

«Кто этот человек?»

«Он поднимался на лифте с нами, и…»

«Эти глаза…»

«Вампир!»

«Хэлло, Дракула!» — перед ним возник Маркус Линдстром в компании довольно мрачной брюнетки в костюме Клеопатры: парочка выскочила навстречу Хэндерсону. Толстяк с трудом удерживался в вертикальном положении, его спутница и собутыльница была не в лучшем состоянии. В клубе Хендерсону нравилось общаться с трезвым Маркусом, но его всегда раздражало поведение Линдстрома на вечеринках. В таком состоянии его приятель становился особенно невыносимым, — он начинал хамить.

«Детка, хочу тебе представить моего очень-очень хорошего знакомого. Да, друзья и подруги, сегодня, в День всех святых, я пригласил на наш праздник графа Дракулу вместе с дочерью. Бабушку я тоже пригласил, но как назло она улетела на шабаш, вместе с тетушкой Джемаймой. Ха! Граф, познакомьтесь с моей маленькой подружкой».

Брюнетка, кривя рот, уставилась на Хендерсона.

«Оооо, Дракула, какие у тебя большие глаза! Оооо, какие у тебя большие зубы! Оооо…»

«Ну полно, Маркус», — попытался прекратить эту сцену Хендерсон. Но хозяин уже повернулся к собравшимся гостям и начал вещать на всю комнату.

«Друзья, рад вам представить единственного и неповторимого, подлинного вампира в неволе, — остерегайтесь подделок! Дракула Хендерсон, редчайший экземпляр кровососа обыкновенного, со вставными клыками».

При любых других обстоятельствах Хендерсон оборвал бы монолог Линдстрома хорошим ударом в челюсть. Но рядом стояла Шейла, а вокруг толпятся гости.

Лучше попытаться обратить все в шутку, высмеять эти неловкие потуги на остроумие. Он ведь вампир; почему бы не поступить как настоящий вампир?

Хендерсон улыбнулся девушке, потом повернулся к любопытным, нахмурился и провел руками по плащу. Только сейчас он заметил, что ткань по краям немного грязная или пыльная. Холодный шелк легко скользил между пальцев, длинная тонкая рука Хендерсона прикрыла черным одеянием грудь. Он словно закутался в ледяную тень. Это мгновенно придало уверенности в себе. Он широко раскрыл глаза и почувствовал, как все застыли, завороженные его горящим взглядом, Медленно разжал губы. Его охватило пьянящее ощущение собственной силы, власти над ними. И тогда взгляд притянула мягкая, толстая шея Линдстрома, синеватая вена, резко выделяющаяся на фоне бледной кожи. Он смотрел на шею Маркуса, сознавал, что внимание собравшихся приковано к нему, и непреодолимое желание закружило голову.

Хендерсон резко повернулся. Глаза его не отрывались от обильной плоти, от собравшейся в толстые складки кожи, от жировых валиков, подрагивавший на шее.

Руки сами собой протянулись вперед. Линдстром взвизгнул, словно пойманная крыса. Да он и есть жирная, вертлявая, гладкая белая крыса, полная свежей горячей крови. Вампиры жаждут крови. Крови, которая сейчас брызнет из шеи крысы, из голубоватой вены на шее визжащей от смертельного ужаса крысы.

«Свежая кровь».

Этот низкий глубокий голос принадлежал ему, Хендерсону.

Его руки крепко держали добычу.

Руки сами схватили шею жертвы в то мгновение, когда он произнес эти слова, руки чувствовали живое тепло, нащупывали вену. Хендерсон медленно опускал голову, все ближе и ближе к шее добычи; Линдстром начал дергаться в безнадежной попытке спастись, и руки теснее сомкнулись на его шее. Лицо добычи заливала багровая краска. Кровь приливает к лицу, — это хорошо. Свежая кровь!

Хендерсон открыл рот. Он почувствовал, как обнажились его зубы. Клыки почти касались жирной шеи, и наконец…

«Стоп! Хватит с него!»

Голос Шейлы — словно прохладное дуновение ветерка; кровавый туман рассеялся. Ее пальца сжимают руку. Хендерсон, словно выйдя из транса, резко поднял голову. Он отпустил Линдстрома, и тот, как мешок, повалился на пол с раскрытым ртом.