Рассказы о Кирове

После обеда все убиралось со стола, и Сергей Миронович тут же, за обеденным столом, принимался за работу. Он просматривал громадное количество писем и материалов, которые приносили ему из Смольного, делал записи и пометки красным и синим карандашами, вел разговоры по телефону с секретарями райкомов, хозяйственниками, партийными и советскими работниками…

Припоминаю, как в один из моих приездов, в 1933 году, на одном из заводов был большой прорыв с выполнением производственной программы. Сергей Миронович поздно возвратился с этого завода домой, а затем всю ночь звонил туда и узнавал, в каком положении дела, давал указания, кого-то крепко бранил за отсутствие оперативности, за бездеятельность. Он занимался этим заводом до тех пор, пока тот не вышел из прорыва.

Последний год его жизни был исключительно творческим. Сергей Миронович буквально был захвачен кипучей деятельностью, работал над громадным количеством вопросов. Садясь обедать, он брал в руки книгу (это были книги по технике, по рыбному делу, по другим отраслям знаний) и работал даже за едой. Стол в столовой наполовину был превращен в его рабочий стол — там лежало множество книг по самым различным вопросам. Книги были даже в спальной на столе и на диване. Как-то Сергей Миронович сказал:

— Для невооруженного глаза может показаться, что здесь царит хаос, а для меня это высший порядок, потому что я хорошо знаю, где лежит нужная мне книга.

В октябре 1934 года, когда мы с Марией Львовной приехали из дома отдыха Толмачево, почти весь обеденный стол был завален книгами.

— Ну что ж, видно, в следующий приезд нас совсем кормить не будут? — указывая на стол, шутливо спросила я.

— Ничего, как-нибудь выйдем из этого тяжелого положения, подставим к столу другой столик, вот и найдется место, где вас покормить, — смеясь, ответил Сергей Миронович.

Возвращаясь из Смольного, он обычно после обеда тотчас же включался в работу и просиживал до поздней ночи, а иногда и до утра.

Сергей Миронович тщательно готовился к заседаниям секретариата, к бюро и пленумам обкома и горкома ВКП(б). Он прочитывал все материалы к заседаниям от начала до конца, делая на них свои пометки и записи в блокноте.

Уже за несколько дней можно было узнать по Сергею Мироновичу, что он готовится к большому выступлению. В эти дни он был каким-то особенным. Внешне казалось, что он так же, как обычно, разговаривал с нами, шутил, возился с рыбками, с котом, с собаками, — и все же он был не тот, его мысль где-то витала. Видно было, что чем бы он ни занимался, он напряженно и упорно о чем-то думал.

— Самое тяжелое для меня — найти ось, стержень доклада, — как-то сказал он.

А когда он находил этот стержень, он становился особенно оживленным и веселым, подбирал книги, материалы, давал задания своему личному секретарю — Марии Львовне и аппарату горкома и обкома партии. В эти дни курьер Смольного неоднократно приезжал с материалами, часть из них увозил обратно и снова привозил новые. Много энергии вкладывал Сергей Миронович в подготовку каждого доклада, тщательно обдумывал его план, собирал огромный фактический и цифровой материал.

Перед выступлениями Сергей Миронович всегда волновался. Но это ни в коей мере не было волнением человека, не уверенного в себе, — это было творческое волнение. Он созидал, творил в эти моменты, мысль его была напряжена, как струна.

Мария Львовна была личным секретарем Сергея Мироновича. Долгое время она совмещала эти обязанности со своей основной работой. Когда же она заболела, встал вопрос о возможности заниматься либо одной, либо другой работой. Вмешался Серго Орджоникидзе. Он сказал Марии Львовне:

— Мы ничего не можем поделать с Миронычем, он слышать не хочет о том, чтобы взять секретаря. А допустить, чтобы всю техническую работу он делал сам, мы не можем. Ты должна быть секретарем Сергея Мироновича. Поставь об этом в известность свою партийную организацию.

Мария Львовна так и поступила. Но однажды она сказала Сергею Мироновичу:

— Я теперь что-то вроде домашней хозяйки.

Сергей Миронович сильно рассердился.

— И это говорит член партии! — возмущался он. — Ты знаешь, что значит работа секретаря у члена Политбюро? Это большая и ответственная партийная работа. Ты можешь расти на ней.

Он был исключительно требователен и к самому себе и к тем, с кем он соприкасался в работе. Память у него была исключительная — он всегда запоминал каждую бумагу и требовал от секретарей такого же знания дела. Он неоднократно говорил Марии Львовне:

— Секретарь только тогда оправдывает свое назначение, когда обладает хорошей памятью. Он должен в любой момент быстро разыскать любую бумагу, которая к нему попала.

Вспоминается такой крайне характерный для Сергея Мироновича случай. Однажды в Смольном ему потребовался какой-то документ. Сергей Миронович звонит Марии Львовне, просит найти нужный ему материал, говорит, что он хранится дома. Мария Львовна ищет долго, но документ не находится. Сергей Миронович звонит еще раз, упорно заявляя, что нужный ему материал находится не в Смольном, а дома. И действительно, это оказалось так.